Русские заголовки книг на идиш с 1836 г. носили обозначение жидовский язык, а с 1841 г. — еврейский язык. В 1869 г. И.М. Лифшиц (1829–1878) для обозначения идиш ввел в своем словаре слово новоеврейский. Но на практике, вплоть до конца XIX в. иврит назывался еврейским, а идиш — разговорно-еврейским языком. Под влиянием сторонников идиш в XX в. курс изменился: еврейский стал обозначать идиш, а для иврита стал использоваться термин древне-еврейский.
ЕВРЕЙСКАЯ ПРЕССА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
(окончание. Начало в №3/2020 и сл.)
Тиражи изданий на идише росли постепенно, по мере его признания в качестве полноценного языка. Так, тираж одного из ранних изданий «Варшауэр идише цайтунг» [«Варшавская еврейская газета»] (1867–1868 гг.), составлял всего 180 экземпляров. Благодаря многим благоприятным обстоятельствам (наличию потенциально большой читательской аудитории, относительной простоты языка публикаций, актуальности их тематики), во втором десятилетии ХХ в. тиражи трех ежедневных варшавских газет на идише «Гайнт» [«Сегодня»], «Фрайнд» [«Друг»] и «Момент» [«Момент»] достигли неимоверных масштабов: от 50 до 150 тыс. экземпляров. Тиражи ежедневной прессы на идише были гораздо значительнее по сравнению с русскоязычными изданиями. Тираж ежемесячного журнала «Восход» в 1899–1906 гг. достигал лишь 4 тыс., а тираж петербургского «Рассвета» (1907–1915 гг.) составлял 10 тыс. Эти издания имели наиболее значительные тиражи среди всех русскоязычных органов еврейской печати.
Однако стоит принять во внимание, что указанные «Восход» и «Рассвет» были ежемесячными журналами, а пресса на идише была представлена в основном ежедневными газетами, что и обусловило их большие тиражи. Если цена подписки на ежемесячный журнал «Восход» составляла 10 руб., то, к примеру, один номер ежедневной газеты на идише «Идишес фольксблат» [«Еврейский народный листок»] стоил 1 коп. Подписка на еженедельный журнал «Будущность» (1900–1904 гг.) стоила 7 руб., а номер ежедневной газеты на идише «Унзер лебен» [«Наша жизнь»] — 2 коп. Различалась и практика приобретения изданий. Если «толстые» ежемесячные журналы обычно выписывались, то ежедневные газеты часто покупались в розницу. В этой связи уместно привести мнение Я. Каценельсона, что
«…еврейский читатель наш по сию пору не может согласиться с мыслью о добровольном наложении на себя какого-то странного «налога», связанного с выпиской постоянного периодического издания, и даже с самым процессом прочитывания, обязательного и регулярного прочитывания ежемесячной книжки журнала»[1].
Некоторые партийные издания, очевидно, были бесплатными. На одном из номеров газеты «Ди арбейтер штиме» [«Голос рабочих»] можно увидеть обращение: «Товарищи, распространяйте «Арбейтер штиме»[2]. В журнале «Дер фрайгайтс-глок» [«Колокол свободы»] можно увидеть такое же объявление. Видимо, издания бесплатно распространялись через партийную сеть. В газете «Дер векер» было опубликовано объявление «Читайте и распространяйте следующие газеты: «Дер векер», «Ди арбейтер штиме», «Дер идишер арбейтер», «Дер варшавер арбейтер», «Эйнигкайт»[3]. Все указанные издания являлись органами Бунда. Их главной функцией была агитация среди еврейских трудящихся.
Из сказанного выше можно заключить, что такие характеристики прессы, как периодичность, цена и тираж являлись взаимосвязанными. Особенность разных подгрупп еврейской прессы заключалась в том, что для каждой из них присуще свое сочетание этих характеристик. Как было указано выше, среди русскоязычных изданий преобладали дорогие ежемесячные и еженедельные издания с небольшим тиражом. В подгруппе изданий на идише превалировали дешевые ежедневные издания с высоким тиражом. Издания на иврите отличались нечастой периодичностью (ежемесячные и еженедельные органы), высокой ценой и незначительным тиражом.
Исходя из сочетания отдельных признаков, те или иные еврейские издания можно классифицировать по типам, уже давно разработанным в отечественном источниковедении периодики. Речь идет о двух типах газет: большой общественно-политической газеты и малой газеты[4]. Первый тип стоил, как правило, 5 коп., а второй — 1 коп., так как это была малоформатная, недорогая, популярная ежедневная газета, т.е. «газета-копейка». К газетам первого типа можно отнести «Еврейскую рабочую хронику», издававшуюся в Полтаве в 1905–1906 гг., или «Гацефира» [«Рассвет», иврит], выходившую в 1862–1915 гг. в Варшаве и некоторое время в Берлине. Это были многостраничные еженедельные газеты. Большинство еврейских ежедневных газет являлись типичными «малыми» газетами, среди которых можно назвать «Дер телеграф» [«Телеграф», идиш] (1905–1915 гг.), «Фрайнд» [«Друг», идиш] (1903–1914 гг.), «Дер Векер» [«Будильник», идиш] (1905–1906 гг.), «Последние известия» Заграничного комитета Бунда (1901–1906 гг.), «Унзер лебен» [«Наша жизнь», идиш] (1906–1915 гг.) и другие. Как правило, каждый номер малой газеты насчитывал менее десяти страниц. К примеру, один из номеров газеты «Унзер лебен» насчитывал всего 4 страницы со статьями «К нашему читателю и другу», «На фронтах», «Революционное движение в Испании», «Письмо из Крыма», «Кровавая война» (отрывок из исторического романа о восстании Хасмонеев), главой из романа Б. Эпельбойма, рубрикой «Телеграммы» на первой странице и объявлениями на двух последних страницах[5]. Таким образом, есть все основания отнести «Унзер лебен» к типу малых газет. Примечательно, что одна из малых газет на идише выходила в 1914 году в Варшаве и носила характерное название «А илюстрирте копейке» [«Иллюстрированная копейка», идиш] по аналогии с общерусскими изданиями «Газеты-копейки», выходившими в Москве, Петербурге, Одессе, Киеве, Иркутске и других городах.
Журналы обычно делятся исследователями на два типа: «толстые» и «тонкие»[6]. Основным критерием типологизации выступает периодичность выхода, а также объем издания, его структура и цена. Если толстые журналы выходили ежемесячно, то тонкие — еженедельно. Классическими «толстыми» журналами в еврейской периодике являлись «Еврейская библиотека» (1871–1881, 1901–1903 гг.), «Книжки Восхода» (1899–1906 гг.), «Еврейская старина» (1909–1930 гг.). Каждый их номер насчитывал не одну сотню страниц и содержал значительное количество, как правило, более десяти, публицистических статей, а также художественные произведения в стихах и прозе. Значительная часть еврейской партийной периодики была представлена «тонкими» журналами, среди которых можно назвать «Еврейскую хронику» (1911–1912 гг.), «Наше слово» (1906 г.), «Нашу трибуну» (1906–1907 гг.), «Сионистскую рабочую хронику» (1904 г.), «Унзер вег» [«Наш путь», идиш] (1907 г.), «Дер пролетаришер геданк» [«Пролетарская мысль», идиш] (1907 г.) и другие. В них содержалось в среднем около семи — десяти отдельных статей и публикаций иного рода: фельетонов, рассказов, стихов и т.д. Соответственно, варьировалась цена подписки: если толстые журналы в среднем стоили около 10 руб., то тонкие — обычно от 3 до 6 руб.
Порой при типологизации изданий сложно разграничить журнал и газету, большой и малый формат, т. к. он мог с течением времени измениться. Например, «Дер идишер арбейтер» [«Еврейский рабочий»] с № 9 за 1900 г. выходил в другом формате. «Дер арбейтер» [«Рабочий»] c № 12 за 13 декабря 1905 г. приобрел другой, газетный формат. С № 16 за 2 февраля 1906 г. формат был уже не газетный, а просто большой.
С наступлением стремительного XX века все заметней становится тенденция численного преобладания более дешевых и доступных газет над дорогостоящими элитарными журналами. Постепенно эпоха толстых дорогих изданий уходила в прошлое. Эта тенденция проявлялась не только в общерусской, но и в еврейской периодике. В начале ХХ в. можно наблюдать значительный рост оперативной информации. Выходивший раз в месяц «толстый» журнал уже не мог удовлетворить запросы читающей аудитории, и на смену ему приходила еженедельная и часто ежедневная газета. По мнению Э.В. Летенкова, с появлением «массового читателя» и сама печать стала в этот период массовой, изменились ее функции и роль в обществе, в частности в политике[7]. Это замечание безусловно верно и для еврейской печати рассматриваемого периода[8]. Показательно, что некоторые издания меняли свой формат, становясь газетами, чтобы быть более доступными для читателя. На эту тенденцию обратили внимание еврейские литературные критики, в частности Я. Каценельсон и А. Горнфельд[9].
«Пульс жизни бьется если не энергичнее, то порывистее, журнал уступает место газете, и толстые почтенные сборники становятся литературными темницами, где чахнет в тоскливой и губительной неизвестности все жизнеспособное»[10],
— писал Аркадий Горнфельд, рецензируя два новых выпуска толстого журнала «Еврейская библиотека», появившихся в 1901–1903 гг., после более чем двадцатилетнего перерыва и выглядевших в начале ХХ в. откровенным анахронизмом. В это время темп политической жизни настолько ускорился, что теперь даже «тонкие» партийные журналы не поспевали за валом новостей.
«Периодом расцвета местных органов следует считать 1901–1903 годы («Векер» выходил с 1898 года), потом они мало-помалу исчезают, уступая место более легкому и подвижному типу периодических изданий — т.н. летучим листкам. Это объясняется, главным образом, тем, что армия профессиональных революционеров, к которой принадлежали и редакторы, и сотрудники местных органов, уже по самому роду своей деятельности не могла быть оседлой, и таким образом редакционные коллегии не могли иметь необходимой устойчивости»[11].
В ЦСПИ ГПИБ имеется десять «Флугбеттел» [«Летучих листков», идиш], издававшихся в 1900–1905 гг. в различных городах Черты оседлости. Возможно, их было гораздо больше, просто надо полагать, что не все сохранились и попали в библиотеки.
Трансформация еврейской прессы была неоднозначным явлением. У нее были и негативные стороны. Можно заметить, что в начале ХХ в. падает литературный уровень публикуемых произведений, изменяется сам характер печатных материалов, все более явно проступает откровенно «желтая» пресса. Происходит деградация читательских вкусов населения. Не случайно Шолом-Алейхем еще в 1888 г. в своем памфлете «Суд над Шомером» заклеймил низкопробное бульварное «чтиво».
Таким образом, можно констатировать, что на рубеже XIX-XX вв. пресса становится более массовой. Поэтому большое значение приобретает изучение не только прессы как таковой (анализ ее жанрово-тематической структуры, авторско-редакторского коллектива, отдельных публикаций и т.п.), но и изучение ее массовой читательской аудитории. Благодаря наличию информации о подписчиках различных изданий у исследователей есть возможность проанализировать ее распространение в отдельных регионах страны. Несмотря на сложность подобного рода исследований, в последнее время ученые, используя различные методы изучения, в том числе косвенной информации, уделяют все большее внимание исследованию читательской аудитории[12], а израильская исследовательница Ирис Паруш идет еще дальше, рассматривая специфическую женскую читательскую аудиторию[13]. Д.А. Эльяшевич также касается в своих работах проблемы читателей еврейской прессы. Он так характеризует читательскую аудиторию русско-еврейских изданий:
«Проблема читательского адреса… гораздо шире и, будучи детерминированной уже названным разладом между желанием и действительностью, соотносится со всем русско-еврейским творчеством в целом, во многом определяя его тональность, его, в конечном итоге, эволюционную тупиковость и становясь причиной личной духовной драмы субъектов этого творчества»[14].
Этот аспект имел очень большое значение и являлся важной характеристикой еврейской прессы в силу ее крайне стесненного существования, особенно на начальном этапе ее существования. Если общерусскую прессу читала сравнительно большая аудитория, к тому же достаточно разнородная в социальном отношении, то существование еврейской прессы зависело от довольно узкого круга ее читателей, без которого она бы попросту исчезла.
Как уже было отмечено выше, в еврейской прессе вплоть до 1900–1910-х гг. преобладали русскоязычные издания, и это несмотря на то, что еврейские языки были более распространены среди евреев, нежели русский. Необходимо отметить и другую особенность прессы на еврейских языках. Если печатные органы на иврите издавались в различных провинциальных городах, а порой даже за границей, то издания на идише печатались преимущественно в Варшаве, Вильне, некоторые — в Петербурге. Однако читательская аудитория этих органов прессы находилась отнюдь не в столице. Напротив, еврейство Петербурга отличалось наибольшей степенью ассимиляции и знанием русского языка: по переписи 1897 г.
«более 50 % тех, кто в Петербурге назвал своим родным языком идиш, были грамотны по-русски»[15].
В 1900 г. идиш своим родным языком назвал только 61 % евреев Петербурга, а русский назвали родным языком 37 %[16]. Евреи, жившие в столице, существенно отличались по этим показателям от своих единоверцев в остальных городах страны.
Удаленность издательского центра от основной массы читателей имела для еврейской печати особенно большое значение. Современная исследовательница Ф.А. Аракелян указывает:
«Кроме законодательной и экономической, перед иноэтническими издателями-редакторами в столице стояли и другие проблемы: профессиональные, издательские, типографские, пространственные (отдаленность от основного места проживания этнической общности, от общин в других регионах, а в связи с этим сложности контакта), проблема поиска авторов, малочисленность общин, узкий читательский круг на месте издания»[17].
Современный израильский ученый В. Левин отмечает, что газета «Гацефира» [«Рассвет»], издававшаяся в Варшаве, доставлялась в отдаленные города, особенно вне черты оседлости, с многодневным опозданием[18]. В этом отношении показателен факт переноса выпуска изданий из одного города в другой. Так, выпуск газеты на идише «Фрайнд» [«Друг»], осуществлявшийся с 1903 г. в Петербурге, в 1909 г. был перенесен в Варшаву, т.е. ближе к своему читателю. Это подтверждает издание специального проспекта, в котором подчеркивалось, что в новом центре газета обрела своего массового читателя. Данный факт своеобразно отразился на цене издания: везде в розницу ее номер стоил 3 копейки, а в Варшаве и Лодзи — лишь 2 копейки[19]. Подобная практика была характерна и для других еврейских изданий. Розничная цена на «Фольксфайтунг» (II) [«Народную газету»] составляла 3 копейки, а для Вильны — 2 копейки, о чем свидетельствовала специальная печать на номере. Газету не нужно было рассылать, расходы снижались, поэтому цена в месте издания была ниже. Выходившая в Варшаве газета «Унзер лебен» [«Наша жизнь», идиш] стала с 1912 г. издаваться в Одессе. Вообще, изменение места выпуска наиболее характерно именно для идишистской прессы. В этом можно увидеть свидетельство очень динамичного, и в то же время неустойчивого развития данной прессы. Издание на иврите газеты «Газман» [«Время»], осуществлявшееся с 1903 г. в Петербурге, с 1904 г. было перенесено в Вильну. Среди русско-еврейских изданий примеров изменения места издания почти нет. Нам лишь известен единственный факт переноса издания еженедельной газеты «Еврейский голос» из Белостока в Одессу в 1908 г.
Во всех этих случаях вектор перемещения заключался в поиске более широкой аудитории. Безусловно, распространенность изданий на том или ином языке напрямую зависела от уровня грамотности еврейского населения, от степени владения тем или иным языком потенциальных читателей. На страницах русско-еврейской периодики можно встретить такого рода утверждения:
«Для огромного большинства еврейского населения … родным языком служит разговорно-еврейский. Но в России существуют области с еврейским населением, которые разговорно-еврейского языка не понимают…»[20].
Среди таких областей отмечены места проживания евреев неашкеназского происхождения, которые не были носителями идиша:
«…Кавказ, Туркестан, некоторые области южной России, где евреи не понимают разговорно-еврейского языка»[21].
Еврейские публицисты и общественные деятели уделяли большое внимание возрождению и совершенствованию иврита. Это привело в начале ХХ в. к более широкому его распространению. Данный факт отмечался в печати. Я. Каценельсон писал, в частности:
«…все более распространяющееся у нас ныне знание библейской речи и все растущий у нас контингент безнадежно жаждущих просвещения…»[22].
Поскольку степень владения ивритом и читательская аудитория изданий на иврите остаются недостаточно выясненными, так как знание иврита не фиксировалась в переписях должным образом, в научной литературе можно встретить противоречивые оценки. Канадский профессор Дэвид Абербах утверждает:
«Погромы были катализатором судьбоносного сближения российского еврейского среднего класса и интеллигенции, развивавшей иврит. Это привело к феноменальному росту журналистики на иврите и ее потенциальных читателей, которые к 1880 году могли составить уже 100 тысяч человек»[23].
Правда он тут же оговаривается:
«Количество читателей на иврите таких крупных писателей как Менделе Мойхер-Сфорим, Бялик, Бреннер и Гнессин в этот период редко превышало несколько тысяч человек, но это было намного больше, чем в период до 1881 года. Эти читатели составляли элиту, широко начитанную и разборчивую, хотя в основном имевшую самообразование, и знакомую с европейской и русской литературой»[24].
Исчерпывающие данные относительно знания иврита в еврейской среде отсутствуют. Почти все еврейские мальчики в местечках и городах черты оседлости так или иначе обучались ивриту в хедере. Однако эти знания, полученные в раннем возрасте, были недостаточны для полноценного владения языком и соответственно, чтения, тем более понимания содержания прессы на иврите. Религиозная лексика, которую усваивали в процессе чтения религиозных текстов, мало касалась современной жизни и была совершенно недостаточна для чтения публицистических статей[25]. В одном из номеров «Вестника еврейского просвещения» приведены сведения о грамотности ремесленников и рабочих Могилева — довольно типичного в социокультурном отношении губернского центра черты оседлости[26]. Эти данные получены в результате анкетирования могилевских рабочих, проведенного летом 1913 г. Обществом распространения просвещения между евреями в России:
Табл. № 5. Степень владения рабочими г. Могилева ивритом:
| возраст | ||||||
| до 20 лет | до 30 лет | до 40 лет | свыше 40 лет | всего | ||
| количество опрошенных | кол-во | 309 | 157 | 112 | 178 | 756 |
| % | 40,7 % | 20,8 % | 14,8 % | 23,7 % | 100 % | |
| читают только молитвы | кол-во | 23 | 12 | 18 | 54 | 109 |
| % | 8,1 % | 8,1 % | 17,3 % | 33,6 % | 15,2 % | |
| понимают на иврите | кол-во | 15 | 12 | 9 | 18 | 54 |
| % | 4,8 % | 7,6 % | 8,0 % | 10,1 % | 7,2 % | |
| понимают и пишут на иврите | кол-во | 18 | 10 | 10 | 9 | 47 |
| % | 5,8 % | 6,4 % | 8,9 % | 5,05 % | 6,2 % | |
| понимают, читают и пишут на иврите | кол-во | 33 | 22 | 19 | 27 | 101 |
| % | 10,6 % | 14,0 % | 16,9 % | 15,15 % | 13,4 % | |
На основании этих данных можно утверждать, что зачастую люди могли только читать молитвы и плохо понимали разговорный язык. Далеко не все могли свободно читать и писать на иврите. Причем среди людей старшего поколения группа «читают только молитвы» значительно увеличивается. Невелик был читательский контингент печати на иврите, т. к. процент читающих и пишущих на нем, как правило, был мал. Опрос, проведенный в Могилеве, показал, что из 756 опрошенных понимали иврит и писали на нем только 101 человек, т. е. 13,4 %. Показателен тот факт, что молодежь прессу на иврите почти не читала.
«Газету древнееврейскую читает только один 17-летний рабочий-кожевенник, сын хозяина» [27], — сообщается в источнике. Вообще, пресса на иврите была слабо распространена в народной среде. В этой же статье приведена еще одна таблица, характеризующая степень распространенности печати на разных языках[28]:
Табл. № 6. Распространенность печати на разных языках среди еврейских рабочих г. Могилева:
| Количество опрошенных | газеты на русском | газеты на идише | газеты на иврите | |||||
| Кол-во | % | Кол-во | % | Кол-во | % | Кол-во | % | |
| Возраст | ||||||||
| до 20 лет | 309 | 40,7 % | 71 | 23,0% | 92 | 29,9% | 1 | 0,3% |
| до 30 лет | 157 | 20,8% | 71 | 45,2% | 93 | 59,2% | 2 | 1,3% |
| до 40 лет | 112 | 14,8% | 26 | 23,2% | 55 | 49,1% | 6 | 3,6% |
| свыше 40 лет | 178 | 23,7% | 16 | 9,0% | 60 | 33,7% | 4 | 2,2% |
| Всех | 756 | 100% | 184 | 24,7% | 300 | 39,8% | 13 | 1,7% |
Очень заметно, что газеты на иврите были наименее востребованы, лишь среди читателей старшего поколения наблюдается некоторое увеличение. Печать на идише была весьма популярна среди всех возрастов. Значительное количество читателей прессы на русском языке было среди молодых рабочих.
Подобная картина наблюдалась и в Гродненской губернии. В библиотеке Высоко-Литовска (ныне город Высокое Брестской области) «к 1 января 1914 года… числилось всего 82 подписчика, из них читающих»[29]:
Табл. № 7. Еврейские читатели библиотеки г. Высоко-Литовск Гродненской губ., владевшие русским, идишем и ивритом.
| На разговорно-еврейском языке | 58–71% |
| На русском языке | 15–18,5% |
| На древнееврейском языке | 1–1,2% |
| На всех трех языках | 2–2,4% |
| На первых двух языках | 6–7,4% |
Обратим внимание, что что есть сочетание идиша и русского, а иврита и русского — нет совсем. Бросается в глаза подавляющее количество читателей на идиш и значительное количество читателей на русском языке. Количество читателей на иврите минимально. Количество читателей на нескольких языках очень невелико.
И хотя процент читателей на идише поразительно велик, необходимо подчеркнуть, что идиш так же, как и иврит, был в некоторой степени неразвит, и его носители были зачастую слабо знакомы с «публицистической» лексикой, так как большей частью пользовались им в обыденных разговорах.
Долгое время в среде еврейской интеллигенции господствовал стереотип, что идиш не является полноценным литературным языком, на котором можно писать серьезные произведения, а только испорченным жаргоном. На протяжении всего XIX в.
«с наибольшим презрением и ненавистью относились … к жаргону просвещенные евреи, из которых многие уверяли, что, подобно тому, как евреи — не народ, так как у них нет необходимых атрибутов нации, точно также и жаргон — не язык, а безобразная смесь разных наречий»[30].
Это мнение было настолько расхожим, что ни у кого не вызывало сомнений, что «язык еврейский был языком только [выделено в тексте — И.П.] разговорным, языком рынка, улицы, прилавка. Все, что хоть сколько-нибудь превышало уровень жизни и мысли примитивного еврейского обывателя, все что носило характер более или менее отвлеченный, уже не находило своего выражения в «жаргоне». Неуклюжий, дубовый, вульгарный, лишенный точных и законченных способов выражения, этот поистине «жалкий» язык, действительно, мог приводить — и приводил — в отчаяние литератора, желавшего затронуть на нем какую-нибудь серьезную тему. Недаром такой знаток языка как Фруг горько жаловался в одном стихотворении, что он
«жевал и месил» язык на все лады, «солил его рифмой, посыпал перцем цезуры», а язык все-таки не поддавался его усилиям и не хотел звучать так мягко и гармонично, как того жаждал поэт»[31].
В этой связи следует упомянуть работу С.М. Дубнова «Фун жаргон цу идиш» [«От жаргона к идишу»][32], где он описал процесс превращения идиша из просторечного жаргона в литературное наследие.
В XIX веке идиш начинает приобретать статус полноценного литературного языка: на нем пишутся произведения, признанные классикой еврейской литературы. Рассказы и романы Шолом-Алейхема, Менделе Мойхер-Сфорима, Ицхок-Лейбуша Переца и других авторов, проникнутые социально-политическим подтекстом, были популярны и активно печатались в периодических изданиях. Ицхок-Лейбуш Перец основал в 1890-х годах периодические издания «Ди йидише библиотек» [«Еврейская библиотека»], «Литератур ун лебн» [«Литература и жизнь»], сыгравшие большую роль в развитии еврейской общественной мысли. Помимо общепризнанных классиков литературы на идише, современники выделяли Переца из общей когорты не слишком высоко ценимых еврейских писателей:
«Он, состоя на службе в варшавской гмине, создал свои лучшие творения. «Исходящие» и «входящие» нисколько не помешали развитию его таланта. Он писал не только для публики, но и для себя, подчиняясь внутреннему императиву, удовлетворяя свою духовную потребность»[33].
И хотя в XIX веке на небосклоне еврейской литературы взошло немало звезд: Айзик Меер Дик (1814–1893), Израиль Аксенфельд (1787‒1866), Михэль Гордон (1823–1890), Ицхак Иоэль Линецкий (1839–1915), Мойше-Арн Шацкес (1825—1899), Мордехай Спектор (1858–1925) и другие, однако периодика на идише в силу ряда причин не получила значительного распространения вплоть до начала ХХ в. Но уже во втором десятилетии ХХ в. она, по некоторым оценкам, имела более миллиона читателей[34].
Становление идиша как развитого литературного языка осложнялось региональными различиями. В различных регионах черты оседлости и Польши бытовали разные диалекты идиша, отличавшихся друг от друга фонетикой и лексикой. Обычно исследователями выделяется три диалекта: литовско-белорусский, украинский и польский[35].
Карта № 1. Диалекты идиша в Восточной Европе[36].
Диалекты идиша в Восточной Европе
В этой связи небезынтересно привести замечание Й. Френкеля о специфике агитации Бунда среди рабочих: «Процесс этот [агитации — И.П.] облегчался наличием в таких городах, как Варшава и Белосток, крупных групп рабочих перебравшихся из Литвы. Аутсайдеры, говорившие на ином диалекте идиша, обладавшие отличавшимися от хасидских традициями и внешностью, так называемые «литваки», шли за виленскими социал-демократами с гораздо большей готовностью, чем местные польские евреи»[37]. Небезынтересно заметить, что название одной из крупнейших варшавских ежедневных газет на идише, «Дер момент» [«Момент»], произносилось варшавскими евреями как «мумент», по свидетельству Ноаха Прилуцкого, сына редактора газеты Ц.Х. Прилуцкого, потому что в польском диалекте буква алеф в большинстве случаев обозначала гласный звук «у»[38]. Безусловно, развитие идишистской печати способствовало улучшению языка, выработке единых грамматических и лексических норм, стиранию диалектных различий.
Также стоит упомянуть, что уже в предреволюционную эпоху внедрялись некоторые элементы, которые в дальнейшем будут применяться в советских изданиях на идише. В частности, гебраизмы — заимствования из иврита, составляющие в идише значительный словарный запас, — стали писаться не как на иврите, а приближенно к их произношению[39]. Подобное нововведение можно расценивать по-разному. Это был своеобразный удар Бунда по сионистам и их программе возрождения иврита. Также это можно рассматривать как попытку порвать с местечковым прошлым, выработать новые, «прогрессивные» нормы языка, благодаря чему повысить уровень грамотности, ведь фонетическое письмо проще освоить, чем выучить иное, чужеродное для идиша написание без гласных букв. С другой стороны, как раз эта лексика, по-видимому, была наиболее употребительна при чтении религиозных текстов и знакома большинству евреев. Из-за подобных нововведений у изданий Бунда был риск лишиться потенциальных читателей, которые могли решить, что «Бунд… продался гоям»[40].
Всеохватывающая реформа идиша была произведена уже в советское время, однако Б. Куцмани утверждает, что уже в 1908 г.
«австрийский философ Натан Бирнбаум на конференции в Черновцах уже предлагал такую реформу, и в предвоенные годы эта идея имела немалый успех, особенно в кругах деятелей образования. В 1913 году, например, позже знаменитый советский языковед Вейнгер высказывался в пользу идишизации или так называемой натурализации…»[41].
Даже в наименованиях изданий на идише встречаются разночтения. Орфография еще не была окончательно установлена: одна газета называлась «Фрайнд» [«Друг»], а другая — «Дер арбетер фрайнт» [«Друг рабочих»]. В одном и том же слове употребляются две разные буквы еврейского алфавита — далет и тет. Некоторые слова, причем довольно часто употребляемые, даже встречающиеся в лозунгах на первых страницах изданий, писались по-разному. Например, на обложке «Дер арбейтер» [«Рабочий»] в лозунге «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» слово «всех» («аллер») было написано через два «лл», а с № 12 за 13 декабря 1905 г., когда издание приобрело другой, газетный формат, стало печататься «алер» — с одной «л». На 16 номере «Ди арбейтер штиме» [«Голос рабочих»] за март 1900 г. март написан как מארט («март»), а на 22 номере за март 1901 г. — как מערץ («мэрц»). Прошел всего год, а в слове сменились две буквы и оно стало более «немецким». «Ди идише фолксштиме» [«Еврейский народный голос»] написано через одну м, а «ди арбайтер штимме» [«Голос рабочих»] — через две мм. Возможно, подобные разночтения, которых в еврейской прессе достаточно много, можно списать на малограмотность и неаккуратность наборщиков.
Не только читателям, но и авторам пришлось столкнуться с недостатком необходимой лексики для выражения новых понятий. Уже цитировавшийся Иосиф Нейман свидетельствовал:
«Агитаторы пропагандисты брали те слова и обороты, которые им не доставали, из немецкого, из русского или польского языков, создавали часто сами необходимые обороты, придавали старым словам совершенно новое значение. Создался таким образом пресловутый «бундовский» язык — тот тяжеловесный, неуклюжий, поистине ужасный язык, какой мы встречаем в первых номерах «Арбейтер штиме». Это было в данных условиях неизбежно. Приходилось всю терминологию общественных наук, все обилие новых понятий облекать в старую, узкую и тесную одежду еврейского «жаргона». Нет ничего удивительного, что эта одежда трещала, топорщилась, образовывала уродливые выступы, которые так неприятно режут слух того, кто в наши дни перелистывает странички этих старых изданий»[42].
Отмечается, что «многие слова со временем приобрели совершенно другое, сравнительно с первоначальным, значение. И так в этой огромной массовой лаборатории вырабатывался литературный еврейский язык, достигший теперь такой степени совершенства, что мысль о переводе «Капитала» Маркса на этот язык кажется уже чем-то далеко не утопичным»[43]. Тот факт, что «Капитал» Маркса был переведен на идиш, и лишь спустя несколько лет — на иврит, кажется вполне закономерным.
В прессе на иврите также заметны нововведения. Так, например, в первых изданиях на иврите можно встретить употребление существительных с определённым артиклем и предлогом, а впоследствии стало применяться слияние предлога и артикля, как это принято в современном иврите. Необходимость публиковать статьи на различные темы о современности заставляла публицистов создавать неологизмы, так как ни в библии, ни в других религиозных книгах не было таких слов, как «поезд», «электричество», «промышленность» и т.п. Создавался новый лексикон для описания современных социально-политических процессов. Собственно говоря, тот иврит, который использовался в еврейской печати, уже не был древне-библейским — он обогатился новыми словами[44]. Скорее, оба языка — и идиш, и иврит — были новоеврейскими, получившими новую жизнь в еврейской периодике.
На рубеже XIX-XX вв. в обиход еще не вошли слова «иврит» и «идиш». В еврейской прессе они не встречаются. Это заставляет более скрупулезно читать источники, обращая внимание на примеры обозначения этих языков.
Порой встречаются случаи, когда тот или иной язык называли просто еврейским языком, и понять, какой из них имелся в виду, можно только по контексту. В еврейской энциклопедии Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, к примеру, есть статья «Язык разговорно-еврейский или жаргон», где приводится следующее определение:
«обиходная речь значительного большинства еврейского народа в последние века, представляющая соединение индоевропейских (главным образом, немецких) и семитских (еврейских) элементов. Этот смешанный характер разговорно-еврейского языка отражается в разных его наименованиях как у самих евреев, так и у филологов… В XIX-м веке, в особенности в интеллигентских кругах русского еврейства, разговорно-еврейский язык носил название «жаргон», введенное в употребление просветителями мендельсоновской школы. В последнее время упрочивается название «идиш»…»[45].
Характерно определение иврита:
«Для отличия языка Библии от языка побиблейской литературы принято первый называть древнееврейским, а второй раввинским наречием или ново-еврейским языком»[46].
По словам М. Вайнрайха,
«русские заголовки книг на идиш с 1836 г. носили обозначение жидовский язык, а с 1841 г. — еврейский язык. В 1869 г. И.М. Лифшиц (1829–1878) для обозначения идиш ввел в своем словаре слово новоеврейский. Но на практике, вплоть до конца XIX в. иврит назывался еврейским, а идиш — разговорно-еврейским языком. Под влиянием сторонников идиш в XX в. курс изменился: еврейский стал обозначать идиш, а для иврита стал использоваться термин древне-еврейский»[47].
На самом деле эти разграничения мало соблюдались. Обычно идиш называли разговорно-еврейским языком[48], ново-еврейским языком[49], жаргоном (в кавычках и без)[50], «общественным еврейским языком»[51]. Иврит называли раввинским наречием[52], древнееврейским языком[53], библейским[54] и древне-библейским языком[55]. А в другой статье того же журнала «Караимская жизнь» иврит назван «ново-еврейским» языком[56]. В журнале «Книжки Восхода» иврит назван новоеврейским языком[57]. На страницах периодической печати можно найти немало подобных примеров неурегулированных обозначений еврейских языков. Иногда доходило до курьезов: поэт Саул Черниховский, писавший на иврите, был назван «древне-ново-еврейским»[58] поэтом.
Мы располагаем данными о билингвизме. Знание нескольких языков было весьма распространенным явлением в еврейской среде, о чем свидетельствует следующая таблица[59]:
Таблица № 8. Владение еврейскими рабочими г. Могилева идишем, ивритом и русским языком:
| возраст | ||||||
| до 20 лет | до 30 лет | до 40 лет | свыше 40 лет |
всего | ||
| Количество опрошенных |
кол-во | 309 | 157 | 112 | 178 | 756 |
| % | 40,7% | 20,8% | 14,8% | 23,7% | 100% | |
| читают и пишут на идише и по-русски | кол-во | 180 | 104 | 52 | 33 | 369 |
| % | 58.5% | 70,3% | 50.0% | 20,3% | 51,0 % | |
| читают и пишут на идиш, читают по-русски | кол-во | 7 | 5 | 7 | 6 | 25 |
| % | 2,2 % | 3,4 % | 5,7 % | 3,7 % | 3,5 % | |
| читают и пишут только на идиш | кол-во | 22 | 12 | 11 | 24 | 69 |
| % | 7,1 % | 8,1 % | 10,6 % | 15,0 % | 9,6 % | |
| читают на идиш, читают и пишут по-русски | кол-во | 13 | 5 | 2 | 3 | 23 |
| % | 4,2 % | 3,4 % | 1,9 % | 1,9% | 3,2 % | |
| только читают на идиш и по-русски | кол-во | 9 | 7 | 4 | 10 | 30 |
| % | 2,9 % | 4,7 % | 3,8 % | 6,25 % | 4,1 % | |
| только читают и пишут по-русски | кол-во | 7 | 1 | 8 | ||
| % | 2,2% | 0,6 % | 1,1 % | |||
| читают по-русски | кол-во | 2 | 2 | |||
| % | 0,65 % | 0,1 % | ||||
| читают на идиш | кол-во | 6 | 3 | 1 | 11 | 21 |
| % | 1,9 % | 2,0 % | 1,0 % | 0,9 % | 2,9 % | |
| понимают, читают и пишут на иврите | кол-во | 33 | 22 | 19 | 27 | 101 |
| % | 10,6 % | 14,0 % | 16,9 % | 15,15 % | 13,4 % | |
Как явствует из таблицы, наиболее типичным было знание русского и идиша. Среди молодых рабочих знание русского языка было распространено больше, чем среди представителей старшего поколения.
В это связи уместно вспомнить одну многозначительную сцену из драмы Давида Бенарье «Разбитые скрижали», в которой молодые еврейские преподаватели спрашивают сапожника, на каком языке он хочет обучать своих детей: на жаргоне, древнееврейском или русском.
«Что значит на жаргоне? — отвечал тот. — А гройсе мецие — большая важность. Жаргон мы сами знаем. Ну и лошен-койдеш — это тоже хлеба не даст. Вот русский так надо учить, чтобы дети наши стали людьми». Услышав эти слова, Рафаил, молодой учитель словесности, признает: «спор о языках — пережиток наших интеллигентских умствований. Народу нужна просто школа, которая готовила бы детей к борьбе за существование»[60].
В среде российского еврейства наблюдалась диглоссия — особая языковая ситуация, когда один этнос пользуется разными языками, однако это не обычный билингвизм, так как использование разных языков обусловлено некими функциями, которые несут эти языки. Диглоссия — сугубо социальное явление, бытующее в обществе на протяжении нескольких поколений, в то время как билингвизм описывает индивидуальный случай каждого отдельного человека[61].
В нашем случае различные социальные функции несли сразу несколько языков. Идиш в основном использовался как разговорный язык внутри этнической общности, со временем отчасти и как язык культуры. На иврите совершались богослужения, читались религиозные книги, на иврите же писались произведения сторонников Гаскалы — еврейского просвещения. Отдельные индивиды могли использовать иврит и в разговоре, но не все время. В некоторой степени среди ученого сословия евреев был распространен арамейский язык, на котором также написаны некоторые иудейские религиозные тексты. Русский язык использовался не только в качестве средства межнационального общения между евреями и окружающим населением, а также представителями властей — на нем была создана особая русско-еврейская культура, также тесно связанная с Гаскалой. Ее представители разговаривали друг с другом по-русски. Также евреи отчасти использовали и другие языки: польский, немецкий, литовский, украинский и другие языки окружающих их национальностей. В материалах Всероссийской переписи населения 1897 г. среди языков, на которых разговаривало еврейское население, фигурировали не только еврейский, но и немецкий, польский, литовско-латышские, малорусский (украинский), белорусский, молдавский, татарский и другие языки[62].
Отдельные индивиды выбирали прессу на том или ином языке, исходя из своих идейных предпочтений и руководствуясь своим идентификационным выбором. Также можно допустить, что один и тот же человек мог читать несколько изданий на разных языках. Можно заметить, что зачастую евреи не ограничивались только еврейской прессой, но выписывали и общерусские издания. Советский врач, профессор Борис Соломонович Шкляр в своих мемуарах о жизни в дореволюционном Борисове вспоминает, что его отец, столяр, тянувшийся к образованию, выписывал в начале ХХ в. несколько газет на разных языках: «Гацефира» [«Рассвет», иврит] (1862–1904 гг.) на иврите, «Дер Гайнт» [«Сегодня»] (1908–1928 гг.) на идише и русскую «Газету-копейку» (1908–1918 гг.), а также журнал «Дер Юд» [«Еврей»] (1899–1903 гг.) на идише[63]. В то время как одно издание закрывалось, Залман Шкляр начинал выписывать другое.
Набор изданий вызывает некоторое недоумение. «Гацефира» изначально создавалась Х.З. Слонимским с целью популяризировать естественнонаучные и математические знания в народе[64], и поэтому выбор этой газеты образованным евреем-ремесленником был вполне закономерным и оправданным. Правда, в последние годы, при новом редакторе Н. Соколове, характер газеты несколько изменился. Все больше внимание начинает уделяться сионистской идее, на первый план выходит блок политических публицистических статей. Еженедельник «Дер Юд» также отличался высоким уровнем публиковавшихся в нем литературных произведений, статей о сионизме и о других сторонах еврейской общественной жизни.
Однако в дальнейшем почему-то Залман Шкляр довольствовался дешевой бульварной прессой. «Гайнт» и «Копейка» уже не отличались высоким стилем изложения, в них не обсуждались перипетии еврейской социально-политической жизни. В них освещались преимущественно скандальные городские новости, их страницы были заполнены авантюрной беллетристикой.
Возможно, такой выбор можно объяснить необходимостью довольствоваться тем, что можно было на данный момент выписать. С. Чернович говорит о деградации еврейской прессы в первые десятилетия ХХ в.:
«Еврейская журналистика не имела на читателей и десятой доли того влияния, которое имели наши старые газеты и журналы в первую эпоху их существования. Распространение газеты шло вширь, чем вглубь.
Вспомните близкое прошлое: времена просветительной борьбы и начала палестинизма [так в тексте — И.П.]. С каким нетерпением читатель ожидал каждого номера «Гамагида» или «Гамелица»! Какой праздник был для него день получения «Гашахара»! Писатели пользовались авторитетом, любовью. Смоленскин, Бен-Иегуда, Гордон, Лилиенблюм были не только писателями, но и руководителями читающей массы. Малочисленная публика заучивала любовно наизусть многие произведения, наивно обоготворяла каждого, печатавшего кое-что в газетах. И не только потому, как ошибочно думают многие, что литература только что создалась и красивая «мелица» по-древнееврейски подкупала читателя, но и потому, что литераторы боролись за идеи, вносили свет и радость борьбы, учили читателя, давали ему содержание, отвечали на его духовные запросы»[65].
Пресса выполняла важную социальную функцию, так как являлась практически единственным источником относительно оперативной и достоверной информации.
Диглоссия в еврейском социуме осуществлялась в разных измерениях. Один и тот же человек в зависимости от разной ситуации пользовался разными языками. В синагоге он молился и читал книги на иврите, в семье и со своими соплеменниками он говорил обычно на идише, с представителями властей, на почте и железной дороге он использовал русский, для общения со своими польскими, литовскими или же украинскими соседями он также пользовался этими языками.
Однако многое зависело от социального положения человека. Зачастую бывало так, что евреи знали только свои, еврейские языки, и совершенно не владели языком окружающих народов. Поэтому диглоссию можно представить и как иерархическую социальную структуру, когда ивритом и арамейским владело преимущественно иудейское духовенство, идиш был уделом женщин, детей и простонародья, русский язык осваивала прогрессивная еврейская молодежь.
Еще одна плоскость диглоссии — это существенное функциональное разделение между письменным и устным языком. Иврит — главным образом письменный язык, до 1880-х гг. в Российской империи им практически не пользовались для повседневной речи. Русский язык — для еврейской публики также преимущественно письменный, на нем читали, большей частью прессу. Идиш же был прежде всего разговорным языком. Вплоть до начала ХХ в. пресса и полноценная литература на идише практически отсутствовала.
Также можно выделить пространственную плоскость. Наиболее русифицированными были новороссийские губернии, польский и украинский языки были распространены в соответствующих регионах.
Таким образом, диглоссия представляется весьма сложным социокультурным явлением, существовавшим в еврейском обществе во временном, пространственном и социальном измерениях.
Порой встречались случаи незнания евреями русского языка. Особенно это касалось Польши, как наименее русифицированного региона европейской части страны. На страницах «Еврейской рабочей хроники» у[66] отмечалось, что «для рабочих в Польше
«Еврейская рабочая хроника» не могла представлять большого непосредственного интереса, так как еврейские рабочие в Польше абсолютно русского языка не понимают»[67].
Именно в Польше выходило значительное количество изданий на идише. Уровень распространения русско-еврейских изданий там был минимальным. Еврейская интеллигенция со временем вынуждена была признать, что
«нельзя требовать от простолюдина, чтобы он после длинного рабочего дня засел за указку и научился бы русской грамоте; это такой подвиг, на который способны весьма немногие»[68].
Пресса на идише в начале ХХ в. заметно потеснила русско-еврейскую.
Для более полного представления необходимо отметить, что еврейские газеты и журналы выпускались не только на идише, иврите и русском, но и на других языках, в частности на польском[69]. Одно из первых еврейских периодических изданий в России, «Беобахтер ан дер Вейхзел» («Достшегач надвисляньски») [«Привисленский наблюдатель»], выходило в Варшаве параллельно на идише и на польском еще в 1823–1824 гг. Можно упомянуть еженедельный журнал “Israelita” [«Иудей»], выпускавшийся в 1866–1908 гг. в Варшаве. В нем провозглашались идеи польской ассимиляции евреев[70]. В «Еврейской неделе» отмечалось, что польское издание «Opinia Zydowska» [«Еврейское мнение»] бойкотировалось содержателями газетных киосков и уличными продавцами газет[71]. В. Левин в своей статье упоминает, что часть сионистской периодики выходила на польском языке[72]. «Дер арбейтер» [«Рабочий»] был печатным идишистским органом еврейского комитета польской социалистической партии. Заглавие и заявление ЦК партии об издании напечатаны параллельно на польском языке. Существовали и другие польско-еврейские издания, однако в данном справочнике они не рассматриваются[73].
Для еврейской периодики весьма примечательна еще одна особенность: иногда одно издание выходило частично на одном и частично на другом языке. К примеру, издававшийся в Вильне в 1865–69 гг. журнал «Гакармель» [«Гора Кармель»] выходил на иврите, а в качестве приложения — на русском языке. Выпускавшийся в Одессе, а с 1871 г. в Петербурге журнал «Гамелиц» [«Заступник» («Посредник»), иврит] (1860–1904) имел множество приложений на разных языках, в том числе русскоязычный «Посредник» и приложение на идише «Коль Мевассер» [«Голос возвещающий», иврит]. В «Вестнике еврейского просвещения» отдельные материалы публиковались на иврите[74]. Они так же, как и остальные публикации, касались вопросов еврейского образования. Для них использовалась отдельная пагинация, так как они были набраны и размещены справа налево. Юбилейный двадцать пятый номер газеты бунда «Арбейтер штиме» [«Голос рабочих»] в 1901 г. был напечатан на русском, польском и идише. Подобную публикацию текстов на разных языках можно рассматривать как показатель внутреннего единства еврейской прессы.
Бывали отдельные случаи, когда менялся язык издания. Так, издававшаяся в 1910–1915 гг. полтавская газета «Га-модиа» [«Новости», иврит] выходила изначально на иврите, но с 10 ноября 1914 г. начала выходить на идише. В журнале «Га-ах» [«Брат», иврит], выходившем в местечке Любавичи Могилевской губернии[75] в 1911–1914 гг., публиковались тексты как на иврите, так и на идише. Вероятно, такое разноязычие отдельных периодических изданий можно понимать как стремление удовлетворить запросы разных читателей, сделать свою аудиторию максимально широкой, включив в нее читателей разных категорий.
Определяющим фактором, обусловившим многоязычие еврейской прессы, были не столько внешние обстоятельства, сколько идеологический спор, всколыхнувший российское еврейство на рубеже веков, что, безусловно, необходимо учитывать исследователю еврейской печати. За ее внешней фрагментарностью, полифоничностью и многоязычием важно увидеть столкновение идеологических доктрин, которые не в последнюю очередь задействуют языковой фактор. Это проявлялось уже на раннем этапе существования еврейской печати, когда сторонники просвещения и ассимиляции предприняли издание русскоязычных газет и журналов, тем самым отказавшись от более доступного еврейской массе идиша. При создании партийной периодики идеологические споры привели к партийно-языковой дифференциации изданий, наглядно показанной в таблице во «Временнике Российской книжной палаты»[76]:
Таблица № 9. Партийно-языковая дифференциация еврейской прессы в 1917–1918 гг.
| Партии: | идиш | иврит | русский | итого: | |
| Бунд | 17 | 8 | 25 | ||
| Объединенные социалисты | 12 | 2 | 14 | ||
| Поалей-Цион | 5 | 6 | 11 | ||
| Коммунисты | 8 | 1 | 9 | ||
| Сионисты | 4 | 5 | 22 | 41 | |
| Фолькспартай | 4 | 2 | 6 | ||
| Ортодоксы | 1 | 1 | |||
| Общественные и профсоюзные организации | 5 | 12 | 17 | ||
| Прочие и беспартийные организации |
|
16 | 4 | 8 | 28 |
| Итого: | 81 | 10 | 61 | 152 |
Разумеется, эти данные, взятые из справочной литературы, требуют дополнительной тщательной проверки, которая подразумевает их сопоставление с данными из других источников, научной литературы, справочных изданий. Необходимо выявить каждый журнал или газету, определить их политическую ориентацию, исходя из содержания статей, так как указанный выше «Временник книжной палаты», будучи составленным в годы Гражданской войны, не представляется полностью достоверным как исторический источник. Это связано как с возможной идеологизацией, в силу антисионистских взглядов большевиков, их неоднозначных взаимоотношений с Бундом и другими еврейскими партиями, так и со сложностью сбора информации в годы революции и Гражданской войны, когда почти вся территория бывшей черты оседлости была оккупирована антибольшевистскими силами. Все это не могло не исказить данные, содержащиеся в справочнике.
Все же, несмотря на указанные выше обстоятельства, данная таблица является весьма интересной и заслуживающей интерпретации. Во-первых, бросается в глаза слишком значительное количество изданий, что говорит о чрезвычайной политизированности еврейского общества в начале ХХ в. Вместе с тем следует учитывать, что большинство журналов и газет выходили малыми тиражами, нерегулярно. Подчас издание прекращалось после нескольких первых выпусков, поэтому данные цифры не отражает ситуацию адекватно.
Также стоит обратить внимание на преобладающее количество идишистских изданий. Если во второй половине XIX в. выходили преимущественно русскоязычные издания, а идиш, находясь под цензурным запретом[77], обделенный вниманием писательской интеллигенции, был практически совершенно невостребован, то теперь ситуация кардинально изменилась. Еврейская печать перестала быть достоянием обрусевшей еврейской интеллигенции и обратилась к народной массе.
Обращает на себя внимание и тот факт, что та или иная политическая партия имела весьма внушительное количество печатных органов, несопоставимое с прежней численностью партий, многие из которых насчитывали в дореволюционный период лишь несколько тысяч человек. Самая крупная еврейская партия — Бунд — насчитывала в 1905–1907 гг. около 34 тысяч человек, остальные партии были более малочисленными. Поалей-Цион насчитывала в 1906 г. 16 тысяч человек, но в 1909 г. ее численность сократилась до 400 человек. Общая численность сионистских партий в дореволюционный период составляла от 10 до 20 тысяч человек[78]. Во время революционных событий 1917 г. численность еврейских, как, впрочем, и всех остальных, политических партий значительно возросла. Обилие партийных изданий в дореволюционный период можно объяснить невозможностью наладить выпуск основного партийного органа. Приходилось довольствоваться временными непродолжительными изданиями.
Партии уделяли большое внимание своей прессе. И. Маор указывает, что на четвертом всероссийском съезде сионистов, состоявшимся в августе 1907 г. в Гааге, были подробно рассмотрены вопросы об агитации и пропаганде на разных языках (идиш, иврите, русском и польском) и выработаны определенные приоритеты. В частности, официальным органом партии был признан журнал «Рассвет», принято решение выпускать ежедневную газету на жаргоне[79]. В одном из постановлений съезда каждому сионисту вменялось в обязанность выписывать сионистскую периодику[80].
На съездах других политических партий, в частности Бунда, также обращалось пристальное внимание на партийную прессу и принимались аналогичные решения о характере публикаций в планировавшихся партийных изданиях[81]. Перед Бундом стояли задачи диверсифицировать партийную прессу, чтобы каждое партийное издание выполняло свои функции. По признанию члена Бунда Б. Левинсона-Бенского,
«русский орган только роскошь для нас, его мы издаем для внешнего мира, для борьбы с интеллигентскими партиями…, которые очевидно не имеют даже потребности обращаться к еврейским массам»[82].
По воспоминаниям Иосифа Неймана,
«если «Арбейтер штиме» и «Дер Бунд» были первыми на еврейском языке журналами политически-публицистического характера в современном смысле этого слова, то «Идишер арбейтер» является первой попыткой создания на еврейском языке научного журнала. В этом его большое культурно-историческое значение»[83].
По-видимому, одной из главных проблем, с которой сталкивались партии при издании своей прессы, — это нехватка квалифицированных авторов, несмотря на существование большой когорты еврейских поэтов, писателей и публицистов, творивших на разных языках, о чем упоминалось выше. Тот же Иосиф Нейман писал своему соратнику Моисею Винокуру в Женеву о выходе русскоязычного журнала «Наше слово», который, по его мнению, был
«обеспечен достаточным количеством сотрудников. Беда в том, что все сотрудники — новички. Редакция должна состоять из 5 человек: Гейликман Марк, Медем, Маякпель, Володя Захаров-Киевский и Филипп). Все они (под вопросом только Маякпель) достаточно умеют писать и достаточно подготовлены для того, чтобы издавать еженедельный подобный журнальчик. В конце концов, не святые горшки обжигают, и редакция какого-нибудь, скажем «Восхода» обставлена не лучше в литературном (скорее в литераторском) отношении. Мое убеждение, что если их не прикроют с первых же шагов и дадут возможность преодолеть ту массу технических трудностей, которые неизбежны в новом деле при руководстве новичков, — журнал наладится и завоюет себе место»[84].
Несмотря на всю свою очевидную тенденциозность, он вынужден признать, что
«у Бунда… в первые годы его существования опытных и талантливых литераторов не было совсем. Дифференциация в среде партийных работников тогда была еще весьма незначительной, «литераторы» исполняли и организационную, и пропагандистскую, и подчас даже техническую работу. Интеллигенции в рядах партии было гораздо меньше, чем в других с.-д. организациях. И это не могло не отразиться и на характере прессы»[85].
Это порождало разногласия и приводило к серьезным проблемам. Невозможно было выработать единое партийное мнение и четко изложить его. По словам Б. Левинсона-Бенского,
«Наша трибуна» после первых номеров стала вызывать у своих некоторое раздражение, теперешний орган не будет лучше; еврейская газета не существует, а со дня своего возникновения она влачит жалкое существование. Она бесспорно единственная в мире политическая газета, которая не имеет направления, или меняет его по настроению, которая не имеет редакционного мнения по самым жгучим вопросам. Будущий историк или даже современный политик не имеет возможности знать мнение руководящего органа Бунда по самым злободневным вопросам. Он знает мнение Владимира Коссовского, или П. Анмана, или К. Фрумина. С тех пор, как газета существует, не было ни одного редакционного сообщения с обязательным решением проводить именно такую-то точку зрения в официальных передовицах (это, разумеется, не значит закрыть рот противникам). У нас не орган партии, а орган двух ее литераторов»[86].
Разумеется, убежденных «бундовских литераторов» было совсем немного. В среде и так не столь многочисленной еврейской интеллигенции наблюдалось «брожение умов». Приверженцы различных идеологий создавали собственные издания. Подобный плюрализм можно объяснить повышенной интенсивностью еврейской политической жизни и характерной особенностью еврейской национальной традиции, издавна подчеркивавшей множественность мнений и неоднозначность решения той или иной проблемы.
Пожалуй, среди всех сюжетов о дореволюционной еврейской прессе именная партийная периодика привлекает первоочередное внимание историков. Однако до сих пор при изучении еврейской партийной прессы так или иначе остается заметной изначальная идеологическая заданность исследований. Как бы то ни было, ученые смотрят на еврейскую партийную прессу исходя из собственных социально-политических представлений. Сейчас, когда от рассматриваемых событий нас отделяет более ста лет, мы должны отказаться от прежних научных конвенциональных положений, оказавшихся неоправданными, переосмыслить значение социального и национального факторов в развитии российского еврейства. В этом отношении показательна статья Э. Ледерхендлера[87] и ряд других, не менее интересных работ еще 1970–1980-х гг.[88]. Но в то же время нельзя «уходить» от источника, отдавая себе отчет, что мы исследуем реалии рубежа XIX-XX вв., когда люди мыслили именно классовыми и национальными категориями, на слуху у обывателей были идеологические клише, заданные прессой — единственным в то время средством массовой информации.
Что касается собственно партийно-языковой дифференциации еврейской печати, то здесь наиболее заметным выглядит издание ивритоязычных органов, осуществлявшееся лишь двумя партийными группами: сионистами и ортодоксами. Это объясняется тем, что сионисты ратовали за возрождение еврейского государства в Палестине и за распространение иврита как разговорного языка, что являлось важным пунктом их партийной программы. Аналогичная точка зрения была и у немногочисленных религиозных сионистов (так называемые ортодоксы). Вместе с тем значительная часть сионистской периодики издавалась и на других языках (идише и русском). Бундовцы и другие социалистические рабочие партии, напротив, выступали за развитие в России идишистской социалистической культуры и предпочитали издавать свою литературу на идише. Отмечается, что
«…среди органов на русском языке преобладают издания сионистов, а среди еврейских — издания Бунда или других социалистических партий»[89].
Бундовцы писали про своих политических оппонентов:
«Желая привлечь под свое знамя широкие народные массы и сделать сионизм движением народным, сионисты решили пропагандировать свои идеи посредством книг, брошюр и газет. Но и это движение столкнулось прежде всего с вопросом о языке. И сионистам пришлось очень скоро убедиться, что что народная масса знает только жаргон, библейский же язык — ей недоступен. Тогда сионистам при всем их пренебрежении, подчас даже презрении к жаргону, этому языку «изгнания», поневоле пришлось прибегнуть к нему, как к средству для распространения идей сионизма. Но сионисты остановились на полпути, опасаясь, как бы жаргон не стал конкурировать с древнееврейским языком. Споры по этому вопросу еще раз доказали, что у многих сионистов отвлеченное доктринерство, сухая абстракция, часто заслоняет собою требования и явления современной жизни»[90].
Конечно, это всего лишь точка зрения Бунда, не стоит отказывать сионистам в сознательном и оправданном выборе идиша.
Большое количество русскоязычных изданий можно объяснить тем, что в это время выпуск печатной продукции на еврейских языках был затруднителен по финансовым соображениям и связан с техническими трудностями. Цензурный режим стал более жестким, многие издания закрывались[91]. Еврейский политический функционер Авром Ревуцкий, собираясь издавать газету на идише в мае-июне 1917 г., приобрел 45 пудов еврейского шрифта. Он сообщал своим соратникам:
«История шрифта такова. Он куплен в Акц. Южно-Русск. Обл. Печ. Дела — крупнейшей типографии на юге России. Последняя приобрела шрифт до войны, но вследствие отсутствия еврейского набора, и завала русскими заказами, продает его. Шрифта вполне достаточно для набора газеты величины «Унзер Лебен». Следует только докупить украшения, линейки и т.д.»[92].
Мы наблюдаем противостояние нескольких моделей национальной культуры, которое в научной литературе получило наименование «войны языков». Израильско-американский филолог Б. Харшав писал:
«Язык идеологически нейтрален и представляет удобную площадку для переключения от абстрактного к конкретному: от идеологии к литературе, культурной деятельности, образованию и т. д. Два еврейских языка, пронизывавшие все эти сферы, создавали чувство национального единства и идентичности»[93].
По мере развития национальных идеологий кардинально менялось значение языков. Показателен пример языка идиш: еще в XIX в. он воспринимался как неполноценный жаргон, а в 1908 г. на Черновицкой конференции был провозглашен национальным еврейским языком. Каждая из идеологий брала на вооружение тот или иной язык: маскилы и ассимиляторы — русский, сионисты — иврит, сторонники фолькизма и члены Бунда — идиш. Это лишь схематичное представление, которое не отражает частности, например, симпатии маскилов также и к ивриту, а сионистов-социалистов — к идишу. В результате такой идеологически-языковой дифференциации языки переставали быть идеологически нейтральными и становились носителями той или иной идеологии. Современный польский исследователь А. Марковски замечает, что
«сам язык газеты был тесно связан с её политической ориентацией. В период после революции 1905–1907 гг. заметно, что идиш чаще использовался в дневной локальной прессе… Русский язык… использовала среда, связанная с интеллектуальной элитой, держащаяся в стороне от Бунда и ассимилирующаяся в российской культуре»[94].
На рубеже XIX-XX вв. существовало 10 еврейских политических партий: Бунд, Еврейская народная группа, Еврейская народная партия, Еврейская независимая рабочая партия, Еврейская территориалистическая рабочая партия, Поалей-Цион, Сионистско-социалистическая рабочая партия (ССРП), Социалистическая еврейская рабочая партия (СЕРП) (они же сеймовцы, группа «Возрождение»), Союз достижения равноправия для евреев России и Трудовая сионистская партия Цейре-Цион[95]. В своей идеологической языковой маркировке они были ограничены тремя языками. Такая пестрая партийно-языковая дифференциация была вызвана не только и не столько необходимостью выбирать между русским, идишем и ивритом, сколько динамичным идеологическим многообразием, поиском своей социальной ниши.
Если говорить об отдельных еврейских субэтносах, проживавшие на окраинах Российской империи (караимы, крымчаки, таты, грузинские и бухарские евреи) не имели в рассматриваемый период развитой литературы. Их языки использовались почти исключительно лишь в разговорной речи. До революции удалось осуществить выпуск нескольких караимских изданий, но не караимском, а на русском и польском языках[96].
Таким образом, мы рассмотрели распределение отдельных подгрупп еврейских изданий на разных языках. Ареал распространения этих изданий, несмотря на языковые и идеологические различия, был примерно одинаковым и охватывал преимущественно черту оседлости, польские губернии и ряд крупных городов вне черты оседлости (Петербург, Москва, Харьков, Рига, Иркутск и др.), в которых, несмотря на все препоны царской администрации, сосредотачивалось еврейское население. Некоторые еврейские издания на русском и иврите публиковали информацию о своем распространении, очевидно с целью саморекламы. Среди пунктов подписки русско-еврейской прессы фигурируют, как правило, одни и те же города: Бобруйск, Витебск, Гродно, Варшава, Лодзь, Брест-Литовск (ныне Брест), Борисов, Белосток, Бендеры, Белая Церковь, Екатеринослав (ныне Днепр), Житомир, Киев, Ковна, Кременчуг, Минск, Могилев, Москва, Одесса, Пинск, Рига и др.[97]. Это касалось не только русско-еврейских изданий, но и печати на иврите. Так, подписчики журнала «Гамизрах» [«Восток»] проживали в Белой Церкви и в других городах Киевской губернии, Варшаве, Калише, Виннице, Лодзи, Киеве, Одессе и других городах[98]. Косвенную информацию о распространении еврейских изданий содержат рекламные объявления в еврейской прессе, где, как правило, упомянуты те же города и местечки, что и среди пунктов подписки. Так, в объявлениях в журнале «Будущность» фигурируют: Ветка Могилевской губ., Одесса, Варшава, Петербург (место выхода журнала), Елисаветград (ныне Кропивницкий), Херсон, Вильна, Переяславль, Киев. Для изданий на идише размещение информации о подписчиках было нехарактерно. Нам не встретилось ни одного издания, в котором содержались бы списки населенных пунктов, в которые осуществлялась рассылка, наподобие публикаций в прессе на русском и иврите.
Все же еврейские периодические издания можно разделить на несколько больших групп исходя из места их выхода в свет и широте охвата аудитории. Крупные издания, выходившие в столице, были ориентированы на читателей по всей стране. К началу XX в. появляется все больше местных, локальных изданий, обслуживавших население только одного города или региона.
Выпуск наиболее значительных еврейских изданий был, в основном, сосредоточен в нескольких городах — крупных еврейских культурных центрах, к которым можно отнести, в первую очередь, Вильну и Одессу. В конце XIXв. к ним добавился Петербург, а в начале ХХ в. — Варшава. Несколько изданий выпускалось в Москве. Некоторые незначительные газеты и журналы выходили в небольших городах черты оседлости: Бердичеве, Белостоке, Бобруйске, Слуцке. Их можно отнести к локальным изданиям.
Система еврейской периодики в дореволюционный период отнюдь не была статичной. Напротив, она постоянно трансформировалась, причем весьма динамично. В ее развитии можно выделить следующие тенденции: рост тиражей, расширение ареала распространения, привлечение новых социальных категорий читателей, качественные изменения печати, появление более простых и дешевых типов изданий, постепенное вытеснение русскоязычной печати прессой на идише, партийно-языковая дифференциация прессы. Тем самым есть все основания утверждать, что система еврейской печати была неразрывно связана со своей читательской аудиторией — трансформация читательской публики обуславливала изменения системы еврейской прессы.
***
Создание данного справочника продиктовано насущной необходимостью современного развития источниковедения национальной печати отдельных народов Российской империи. Создание справочника, само по себе являющееся важной и сложной научно-исследовательской работой, может не только содействовать более углубленному изучению еврейской периодики, способствовать дальнейшей разработке источниковедения и методологии изучения еврейской прессы, но и служить примером для исследования других групп национальной печати.
Изучение еврейской прессы было сопряжено с поиском комплектов отдельных еврейских изданий, сохранившихся до наших дней и отложившихся в фондах различных библиотек и архивов: Государственной публичной исторической библиотеки, Центра восточной литературы Российской государственной библиотеки, библиотеки Московского Еврейского общинного центра, Государственной общественно-политической библиотеки (Центра социально-политической информации Государственной публичной исторической библиотеки). Данный поиск сам по себе имеет важное источниковедческое значение, так как позволяет оценить степень сохранности еврейских изданий, их местонахождение, доступность для исследователей. При поиске просматривались не только библиотечные каталоги. Иногда для уточнения даты выхода, степени сохранности и другой информации издания приходилось смотреть de visu.
При учете сохранности комплектов еврейских изданий следует обращать внимание на периодичность их выхода и на тип издания. Как правило, нам заранее известно, был ли это еженедельный или ежемесячный журнал, и, как правило, в нашем распоряжении имеются все, или почти все номера за весь период выхода издания. Однако, к сожалению, мы не всегда располагаем исчерпывающей информацией о некоторых изданиях. Например, в Российской государственной библиотеке в фонде Н.А. Рубакина сохранилось лишь несколько страниц журнала «Дер арбейтер фрайнт» [«Друг рабочих», идиш], что не позволяет установить ни год издания, ни периодичность его выхода.
Порой в литературе встречаются упоминания о тех или иных изданиях, однако ни в архивах, в библиотеках их нет. Возможно, они имеются в каких-либо других собраниях. В данном случае мы включали их в таблицы, с соответствующей известной информацией о них, но без сигл. Нам важно выявить всю совокупность еврейских изданий, существовавших до 1917 г., подсчитать их общее количество, а не только периодику, находящуюся в хранилищах. Часть изданий просто не сохранилась до наших дней. Иосиф Нейман в 1907 г. в своем очерке об истории еврейской рабочей прессы на идише упоминал издававшуюся в Вильне рукописную газету «Вас хёрт зих ин Русланд» [«Что происходит в России»], от которой уже на тот момент не сохранилось ни единого экземпляра[99]. Разумеется, она включена в справочную таблицу, но мы не найдем ни в одном собрании.
Рассмотрим фонды библиотек Москвы и выявим наличие в них комплектов еврейской периодики.
Отдел периодики Государственной публичной исторической библиотеки [далее — ГПИБ] является весьма крупным и во многом уникальным хранилищем, в котором отложилось 94 тысячи комплектов различных периодических изданий, в том числе многие наиболее важные органы дореволюционной русско-еврейской прессы. Из общего количества выявленных нами около 160 изданий в библиотеке насчитывается 37 комплектов, причем, как правило, многие из них полные, т. е. имеют в своем составе все номера, выходившие за все годы существования того или иного органа. № 22 «Недельной хроники Восхода» за 1885 г. оказался дефектным — нет страниц 608–624[100] . Зачастую имеется несколько экземпляров отдельных номеров. Однако часть изданий представлена неполными комплектами. Так, например, имеется лишь несколько номеров журналов Бунда «Наше слово» (№ 3, 7–9) и «Наша трибуна» (№ 4) соответственно за 1906 и 1907 гг. Подчас издания печатались не регулярно, а от случая к случаю, по мере накопления актуальных материалов. Это можно видеть на примере «Вестника Бунда», выходившего в Женеве в 1904 г. В библиотеке имеются номера с первого по пятый. Выпуск журнала «Война и евреи» был приурочен к важным событиям на фронтах Первой мировой войны, освещалось влияние войны на судьбы евреев в прифронтовой зоне, служба и подвиги евреев в царской армии. Издание также было нерегулярным. В фонде имеются номера с 1-го по 13-й за январь-июль 1915 г.
Стоит особо выделить комплекты таких крупных журналов, как «Еврейское обозрение», выпускавшееся в Петербурге в 1884 г., «Вестник еврейского просвещения», издававшийся в 1913–1917 гг., «Восход», выходивший в 1881–1906 гг., «Еврейский мир», издававшийся в 1909–1910 гг. Несмотря на то, что все эти органы выходили в Петербурге, они содержатся в московской библиотеке. Большей частью в ГПИБ содержатся, как правило, именно московские русско-еврейские издания: «Караимская жизнь» (1911–1912 гг.), «Еврейское студенчество» (1914 г.), «Война и евреи» (1914–1915 гг.), «Евреи и Россия» (1915 г.), «Евреи на войне» (1915 г.), «Еврейская жизнь» (1915 г.), «Вестник Московского еврейского общества помощи жертвам войны» (1916–1917 гг.) и другие. Вообще, в ГПИБ имеются довольно много русско-еврейских периодических изданий Москвы и Петербурга. В то же время органы прессы, выходившие в Вильне и Одессе, практически не представлены. Имеются лишь одна сионистская газета «Еврейская жизнь», выпускавшаяся в 1906–1907 гг. в Одессе, и уже упомянутые журналы «Наше слово» и «Наша трибуна», выходившие в Вильне соответственно в 1906 и в 1906–1907 гг. В библиотеке также имеются некоторые провинциальные издания, например, «Еврейская рабочая хроника», выходившая в 1905–1906 гг. в Полтаве. Также в ГПИБ есть ряд партийных изданий Бунда, выходивших за границей и переправлявшихся затем в Россию. Это «Вестник Бунда», выходивший в 1904 г. в Женеве, и «Последние известия» Заграничного комитета Бунда, издававшиеся в 1901–1906 гг. сначала в Лондоне, а с 1903 г. — в Женеве. Имеются копии «Последних известий» на микрофишах за 1901–1906 гг. Также в библиотеке есть микрофильмированные копии русско-еврейского журнала «Еврейский студент», издававшегося в 1913–1914 гг. в Берлине.
Таким образом, нужно признать, что отдел периодики ГПИБ представляет собой далеко неполное собрание дореволюционной русско-еврейской прессы. В нем, в частности, отсутствуют такие важные издания, как «Рассвет», выходивший в Одессе в 1860–1861 гг., «Вестник еврейского просвещения», издававшийся там же в 1869–1871 гг. Вместе с тем Государственная публичная историческая библиотека является практически единственным крупным собранием русско-еврейской периодики, доступным исследователям в Москве.
В фонде периодики ГПИБ имеются и два дореволюционных издания на идише: «Дер шейгец» [«Парень»] и «Дер бейзем» [«Метла»], выходившие соответственно в 1907 г. и в 1906 г. в Петербурге. Однако это скорее исключение из правил, так так бóльшая часть периодики на идише хранится в ЦСПИ ГПИБ.
Центр социально-политической истории (далее — ЦСПИ), являющийся с 1 апреля 2014 г. филиалом Государственной публичной исторической библиотеки, представляет собой крупнейшее в России собрание литературы по социальной и политической истории. Ранее это была библиотека Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. В ней представлены обширные материалы по истории революционного движения и партийного строительства, в том числе уникальное собрание источников по истории еврейского революционного движения, Бунда и других еврейских политических партий. Помимо книг и листовок на идише, в собрании имеются комплекты газет и журналов на идише, выходивших в разное время в России, а также в США, Великобритании и других странах. Мы вычленили среди них 60 дореволюционных российских еврейских издания, информация о которых представлена в справочнике. Большинство из них издавалось в черте оседлости. Есть также нелегальные партийные органы, печатавшиеся в Западной Европе, но предназначавшиеся для российской еврейской аудитории. Среди них есть редкие экземпляры, отсутствующие в других библиотеках Москвы, например, «Арбейтер блиттер (блеттер)» [«Листки рабочих»] — первого нелегального органа Бунда, а также «Ди велт», [«Мир»], «Дер гамоин» [«Масса»], «Двинскер флугблеттер» [«Двинскийлетучий листок»], «Двинскер ционистиш социалистише хроник» [«Двинская сионистская социалистическая хроника»], «Дер идишер арбейтер» [«Еврейский рабочий»] и другие. Помимо изданий рабочей и социал-демократической направленности, в фонде ЦСПИ можно встретить и издания иного рода, к примеру буржуазную газету «Дер голцгендлер» [«Лесоторговец»]. В то же время в ЦСПИ представлены издания, имеющиеся также в Центре восточной литературы РГБ, о чем будет сказано ниже.
Неполнота комплектов объясняется не только недостатком имеющихся экземпляров, но также и тем, что издания выходили крайне нерегулярно. К примеру, удалось осуществить выпуск только одного номера журнала «Дер гамоин» [«Масса»] и журнала «Дер идишер пролетариер» [«Еврейский пролетарий»], и библиотека располагает только этими номерами. Одно из ведущих изданий Бунда, «Ди арбейтер штиме» («Голос рабочих») выходило, очевидно, по мере накопления материала. По воспоминаниям Иосифа Неймана, «номера выходили сравнительно редко [выделено в тексте — И.П.] и по чисто техническим причинам нельзя было откликаться на события в момент их наибольшей яркости и остроты»[101]. В фонде первые номера отсутствуют. Имеется номер 4–5 за сентябрь 1897 г., номер 6 за октябрь 1897 г., номер 7 за ноябрь-декабрь 1897 г., номер 8 за январь 1898 г. Номера 9–10 отсутствуют. Номер 11 вышел спустя почти год, в декабре 1898 г., номер 12 вышел через три месяца, в марте 1899 г., номер 13 вышел в апреле, а номер 14 — только в августе, номер 15 отсутствует, номер 16 датирован мартом 1900 г. И последующие номера, вплоть до сорокового, представленные в библиотеке, отличаются весьма нерегулярным выходом в свет. Таким образом, эта особенность неполноты и нерегулярности комплектов присуща и русско-еврейским изданиям отдела периодики ГПИБ, и изданиям на идише в ЦСПИ ГПИБ.
Помимо комплектов газет и журналов, в ЦСПИ имеются оттиски отдельных статей из периодических изданий, наиболее значимых для еврейской политической жизни, например, «Пария» среди пролетариев» (перепечатано из № 25 «Арбейтер штиме»), «Ответ Бунду» (перепечатано из № 8 «Дер арбейтер» (I)). Эти материалы также очень интересны для исследования еврейской партийной прессы.
В последнее время ведется активная работа по выявлению и систематизации имеющихся изданий на идиш в ЦСПИ ГПИБ. По сей день остаются некоторые недоработки, например, «Дер шейгец» дублирован и в основном фонде хранения периодики, и в филиале.
В еврейском зале Центра восточной литературы Российской государственной библиотеки находится весьма обширная и уникальная коллекция периодических изданий на еврейских языках. В ней имеются многочисленные газеты и журналы на идише и иврите. В представленных ниже таблицах собрана информация об имеющихся в библиотеке дореволюционных изданиях на этих языках. Мы вычленили их из общего каталога, в котором также представлены еврейские печатные органы, издававшиеся в разное время в России, а также в США, Израиле, Польше¸ Великобритании и других странах.
Заметно, что значительное количество имеющихся в библиотеке изданий провинциального происхождения. Много печатных органов из Вильны, Варшавы и других польских городов, а также из-за границы. Это отличает ЦВЛ РГБ от русскоязычного собрания ГПИБ, где представлены, как правило, лишь столичные издания. Данное обстоятельство можно объяснить в том числе и тем, что пресса на идише и иврите обычно не издавалась в Петербурге и Москве. Собрание ЦВЛ РГБ отличается значительной полнотой: из общего числа выявленных 260 изданий на идише в библиотеке представлено 158 изданий, а из 103 журналов и газет на иврите — 89 печатных органов.
В собрании ЦВЛ РГБ содержатся не только газеты и журналы, но и комплекты приложений к ним. Издание периодических и непериодических приложений было довольно распространенным явлением, в особенности характерным для прессы на иврите. В библиотеке имеются сборник статей «Га-Ган» [«Сад»] — приложение к газете «Гамелиц» [«Заступник» («Посредник»)], русскоязычное приложение к газете «Гакармель» [«Гора Кармель»], «Гакол Яков» [«Голос Якова»] — приложение к газете «Гакол» [«Голос»] и ряд других. Также имеются подобные приложения и на идише, например «Ди профессионале бавегунг» [«Профессиональное движение»] — приложение к журналу «Унзер вег» [«Наш путь»]. В фонде имеется приложение к восьмому номеру «Дер арбетер» 1905 г. — «Ответ Бунду Польской партии сионистов». Это был орган данной партии, и она выпускала свои отдельные программные документы в виде приложений.
Полнота комплектов косвенным образом говорит о приостановке выхода органов печати. Зачастую отсутствие номеров за те или иные месяцы свидетельствует не о том, что эти номера не сохранились, а о том, что в это время издание не выходило из-за цензурных ограничений или по каким-либо иным причинам. Некоторые номера изданий иногда оказываются дефектными. Так, в № 21 газеты «Гакармель» за 1868/69 гг. отсутствуют страницы 161–164.
Порой комплекты еврейских изданий имеются в полном объеме. Так, в ЦВЛ РГБ есть все номера ежедневной газеты «Гайом» [«Сегодня», иврит], выходившей в Петербурге в 1886–1888 гг., и даже в двух экземплярах.
Однако нужно признать, что некоторая часть номеров изданий безвозвратно утрачена. Отсутствие полных комплектов изданий существенно ограничивает поле исследования. Теперь мы практически никогда не сможем узнать, что было опубликовано в этих утраченных номерах, а ведь вполне возможно, что там была весьма важная информация.
Некоторые дореволюционные еврейские периодические издания находятся в библиотеке Московского еврейского общинного центра, причем в ЦВЛ они, как правило, отсутствуют. К примеру, это журнал «Газман» [«Время»], выходивший в Петербурге в 1903 г., историко-литературный сборник «Гойзфрайнд» [«Домашний друг»], выходивший в Петрокове в 1909 г.
Дореволюционная еврейская периодика имеется не только в фондах московских библиотек, но также в архивах и библиотеках Петербурга и, возможно, других российских городов. В фонде литературы на идише Российской национальной библиотеки [далее — РНБ] в Петербурге содержится около 800 различных периодических изданий, в том числе значительная часть дореволюционной прессы. Это объясняется тем, что цензура еврейских печатных изданий осуществлялась в Петербурге, после чего они поступали в фонд Императорской публичной библиотеки. На сегодняшний день в РНБ содержится большинство органов еврейской дореволюционной прессы.
В нынешнюю эпоху стремительного развития цифровых технологий информация становится широко доступной. Большой информационный потенциал представляют интернет-ресурсы. В интернете выложены каталоги, в том числе информация о наличии экземпляров в библиотеке[102], и даже сами издания в сканированном виде. В декабре 2010 г. был начат проект «Историческая еврейская пресса»[103], который является совместной инициативой Национальной библиотеки Израиля и Тель-Авивского университета. Национальная библиотека Израиля сканирует и загружает в интернет отдельные экземпляры еврейских изданий, выходивших в разных странах мира на еврейских языках, а также на других: французском — «Bulletin of the Alliance Israélite Universelle» [«Бюллетень Всемирного израильского альянса»] (1860–1913 гг.),«La Liberté» [«Свобода»] (с приложением на еврейско-арабском языке) (1915–1922 гг.),«Paix et Droit» [«Мир и закон»] (1921–1940 гг.),«L’Avenir Illustré » [«Иллюстрированное будущее»] (1926–1940 гг.), «La Voix des Communautés» [«Голос общин»] (1950–1957, 1960–1963 гг.) и другие; английском — «The Occident and American Jewish Advocate» [«Восточный и американский еврейский защитник»] (1843–1869 гг.), «The Palestine Post» [«Палестинская почта»] (1932–1950 гг.) и другие; венгерском — «Egyenlőség» [«Равенство»] (1882–1944 гг.) и «Új Kelet» («Новый восток») (1918–1940, 1948–2015). Всего выложено 10 изданий на английском, 13 на французском, одно — на немецком, 66 — на иврите, 2 — на венгерском, 5 — на еврейско-испанском, 4 — на еврейско-арабском, 30 — на польском, 1 — на румынском, 5 — на русском, 1 — на испанском, 95 изданий на идише. Таким образом, исследователи могут обратиться к иностранной прессе, провести аналогии и выявить ее отличия от российской еврейской печати.
Сканирован ряд крупнейших дореволюционных изданий на еврейских языках, в то числе восемь на иврите: «Гамагид» [«Проповедник»], «Гамелиц» [«Заступник (посредник)»], «Га-Модиа» [«Новости»], «Гайом» [«Сегодня»], «Гацефира» [«Рассвет»], «Газман» [«Время»], «Га-Ам» [«Народ»], а также газета на идише «Гайнт» [«Сегодня»].
Имеющиеся в нашем распоряжении комплекты изданий в ЦВЛ РГБ и выложенные на сайте http://jpress.org.il номера взаимно дополняют друг друга. К примеру, в библиотеке отсутствует самый первый номер газеты «Гамагид» за 4 июня 1856 г., однако на сайте он выложен. В дальнейшем номера, как правило, частично дублируют и дополняют друг друга. Это характерно и для других изданий, выложенных в интернете. Оцифрованная форма позволяет просмотреть отдельные номера, страницы, статьи, шпигели, объявления. Сайт снабжен удобным двуязычным интерфейсом на иврите и английском и продолжает постоянно обновляться. Каждое издание предваряется кратким очерком, где говорится о его истории и характерных особенностях. Выкладываются все новые издания, в частности, газета «Гакармель», выходившая на иврите, вместе со своим русским приложением. Таким образом, впервые в этом проекте выложено русскоязычное издание. Выложены экземпляры лишь до 1871 г. В ЦВЛ РГБ имеется более полный комплект, включающий и последующие годы. На сегодняшний день выложены пять изданий на русском языке: «Рассвет» (1879–1883), «Русский еврей» (1879–1885), «Сион» (1861–1862) и «Вестник русских евреев» (1871–1873). Благодаря этому, у исследователей расширяются возможности познакомиться с русско-еврейскими изданиями, отсутствующими в российских библиотеках. В частности, «Вестника русских евреев», по крайней мере, в московских библиотеках, насколько мне известно, нет.
Еще одним Интернет-ресурсом, содержащим экземпляры еврейской прессы, является электронно-библиотечная система «Университетская библиотека Online». В разделе «Периодика», в подразделе «Периодика с 1840-х до 1980-х гг.» наряду с многочисленными общерусскими изданиями выложены и некоторые русско-еврейские издания, в том числе «Восход» — «Книжки Восхода» (1881 — 1906) — крупнейший журнал русско-еврейской прессы[104].
Некоторые органы печати, как видно из сигл в таблицах справочника, имеются в нескольких хранилищах. Одно и то же издание может быть представлено в ЦСПИ и ЦВЛ, как, например, «Дер арбейтер» [«Рабочий»], «Ди арбейтер штиме» [«Голос рабочих»], «Дер векер» [«Будильник»], «Гандл ун мелохе» [«Торговля и ремесло»] и др.
Итак, нужно признать, что для исследователей имеются благоприятные возможности в изучении еврейской прессы. Несмотря на некоторую неполноту комплектов, периодические издания широко представлены во многих библиотеках и архивах, а также выложены в интернете. Имеющегося материала вполне достаточно для полноценного исследования еврейской прессы. Хочется надеяться, что данный справочник послужит хорошим подспорьем для поиска и ориентирования в том огромном массиве информации, которым является еврейская пресса в Российской империи, заслуживающая самого пристального внимания исследователей. Также данный справочник может стать методологической и источниковедческой базой для ученых, приступающих к изучению дореволюционной еврейской периодики. Помимо этого, он может послужить примером для подобного изучения национальной печати других народов Российской империи, способствуя развитию методологии и методики подобных исследований.
***
Приведенные ниже таблицы требуют некоторых разъяснений. При систематизации информации об изданиях учитывались следующие характеристики: язык издания, его периодичность, место и годы выпуска и ряд других данных: подзаголовки, тип издания, фамилии издателя и редактора, цена подписки, тираж издания, прежнее и последующее наименование (если таковые имелись), информация о приложениях (если таковые имелись), политическая направленность, цензурный статус издания, наличие в библиотеках и на интернет-портале, отмеченное сиглами в конце таблиц.
К сожалению, в процессе систематизации мы столкнулись с недостатком информации. На данный момент отдельные сведения о некоторых изданиях остаются неизвестными, в чем признаются и другие исследователи[105]. Иногда по некоторым косвенным данным удается кое-что выяснить. На хранящемся в ЦСПИ ГПИБ сборнике «Ди идише фолксштиме» [«Еврейский народный голос»] год издания не указан, однако в тексте встречается наименование «Петербург», поэтому можно однозначно заключить, что это дореволюционное издание, до 1914 г. По гербам с двуглавыми орлами можно заключить, что издание «Дер Бобруйскер юнгач» [«Бобруйский молодец»] выходило до революции, хотя дата на нем не указана.
Исходя из представления о трехъязычии еврейской прессы, мы разбили систематизированный материал на три таблицы, отображающие известную нам информацию обо всех дореволюционных еврейских изданиях на русском языке, на идише и на иврите. Как уже было сказано во вступительном очерке, в царской России, согласно нашим подсчетам, существовало около 160 русско-еврейских газет и журналов, более 260 изданий на идише и более 100 органов печати на иврите.
При составлении каталогов основная сложность заключалась в определении политической направленности органа печати, так как зачастую она была нечетко выражена. В справочной литературе подчас можно встретить формулировки такого рода:
«…в силу своей междупартийности [так в тексте — И.П.], он [журнал «Еврейский мир»] по некоторым вопросам отличался известной неопределенностью… [с 1910 г.], оставаясь беспартийным, «Еврейский мир» стал отличаться большей определенностью национально-демократических тенденций»[106].
О политической направленности издания можно судить по лозунгам, напечатанным на шпигеле. Как уже указывалось выше, лозунг «Пролетарии все стран, соединяйтесь!» в разных вариациях был типичным для многих органов социалистической направленности. В таблице изданий на идише в отдельной колонке приведены эти лозунги.
Что касается названий периодических изданий на еврейских языках, следует иметь в виду, что кириллица не совсем точно передает особенности орфографии и фонетики еврейских языков. С этой проблемой сталкиваются многие исследователи[107]. Иногда в различных источниках возможны разночтения. К примеру, название органа «Идише фольскблат» может быть передано как «идишес фольксблат», «юдишес фолксблат», иногда просто «фольксблат», «дос идише фолксблат». Возможно двоякое написание: «Фольксцайтунг/фолксцайтунг». В разных источниках можно встретить различное написание: «Литерарише монатшрифт» / «Литерарише монатшрифте» / «Литерарише монатшрифтен». Подобные примеры различной передачи написания, употребления или неупотребления артикля встречаются и в других названиях.
С подобными проблемами мы сталкиваемся и в печатных органах на иврите, в названиях которых определенный артикль может передан как «ха» или «га» («Хамелиц» или «Гамелиц»), а также встречаются некоторые другие разночтения. В связи со сложностью передачи еврейских названий на кириллице возникли трудности с расстановкой изданий в таблицах. Они расставлены в алфавитном порядке, исходя из их кириллического написания. В расстановке периодики на идише в расчет не принимались артикли, предлоги, числительные и родовые окончания прилагательных. Для удобства поиска во всех таблицах информация формализована и унифицирована, все наименования приведены в единообразном виде. Прилагательное «юдише» [«еврейский»] заменено на «идише», существительное «арбетер» [«рабочий»] написано как «арбейтер», существительное «вирклихкайт» [«действительность»] написано как «вирклехкайт», существительное «лебн» [«жизнь»] написано как «лебен», существительное «фолк» [«народ»] написано как «фольк», существительное «фрайгетс» [«свобода»] приведено как «фрейгайтс», существительное «штимме» [«голос»] написано как «штиме». Информация о периодичности также формализована: вместо «1 раз в 2 недели» написано «2 раза в месяц».
В каталоге печати на иврите определенный артикль написан как «Га», слитно или через дефис («Гамодиа» или «Га-модиа), исходя из устоявшейся традиции передачи названий, но органы прессы расставлены по алфавиту, исходя из их корней слов в названиях, то есть «Гаасиф» стоит в начале таблицы, а «Га-Ярден» и «Га-Яреах» стоят в конце,
Если у редактора или издателя был псевдоним, то в колонке указан он, а в скобках — настоящая фамилия, например Шолом-Алейхем (Ш.Рабинович), Ш. Нигер (С.Чарный) и т. п.
Подчас в разных источниках сведения незначительно разнятся. При наличии несоответствия данных мы прибегали к дополнительным изысканиям, сверялись с различными справочными материалами. В подавляющем большинстве случаев несоответствия удалось устранить. Не всегда правомерно экстраполировать информацию на все издание, т.к. порой подзаголовки, к примеру, могли появляться не с первого номера и/или изменяться впоследствии и т.п. Это относится и к информации другого рода. Иногда в таблицах приведены разные значения (тираж издания и цена за экземпляр).
В таблицах в графе «цена» обычно указывается цена подписки в России на год. Подписка за рубежом, как правило, стоила немного дороже, о чем сообщалось в объявлениях о подписке. В отдельных случаях в наших таблицах указывается цена за отдельный номер, о чем отмечено особо.
Сведения о тиражах даны приблизительно. Тираж постоянно изменялся, обычно в сторону увеличения. Он не оставался неизменным, даже в течение нескольких лет. Как указывается в литературе, «сохранялась явная тенденция увеличения продажи периодических изданий в розницу. Это позволяло мобильно регулировать тираж каждого номера в зависимости от содержания и спроса»[108]. Данные о тираже позволяют сопоставить более крупные, популярные издания и локальные, малозначимые.
При составлении таблиц использовались различные источники, в том числе:
- Данные каталогов библиотек: Государственной публичной исторической библиотеки, Центра восточной литературы Российской государственной библиотеки, библиотеки Московского Еврейского общинного центра, электронный каталог газет на идише Российской национальной библиотеки.
- Общие библиографические справочники: Лисовский Н.М. Библиография русской периодической печати. 1703–1900 гг., М., 1995, ТТ. I-II; Беляева Л.Н., Зиновьева М.К., Никифоров М.М. Библиография периодических изданий России. 1901–1916 гг. Л., 1958–1961, ТТ. I-IV.
- Специальные справочные издания: Еврейская периодическая печать в 1917 и 1918 гг. Временник Российской книжной палаты. Вып. III (Составил по материалам Российской Книжной Палаты и другим источникам И.В. Яшунский; под ред. проф. С.А. Венгерова), Пг., 1920; Киржниц А.Д. Ди йидише прессе ин дер гевезенер русландише империя (1823–1916). М., Харьков, Минск, 1930 [Еврейская пресса в бывшей российской империи, идиш]; Иваск У.Г. Еврейская периодическая печать в России. Материалы для истории еврейской журналистики. Выпуск 1. Издания на русском языке. Таллинн: тип. В. Бейлинсон, 1935; Литература о евреях на русском языке. 1890–1947. Книги. Брошюры. Оттиски статей. Библиографический указатель. СПб., 1995.
- Материалы еврейской энциклопедии: Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. СПб., Издание Общества для научных Еврейских изданий и Издательства Брокгауз — Ефрон., 1912 (репринт 1995 года).
- Интернет-ресурсы (Электронная еврейская энциклопедия http://www.eleven.co.il, историческая еврейская пресса http://web.nli.org.il/sites/JPress и др.).
- Данные, почерпнутые из монографий и статей (смотри библиографию).
Литература
[1] Каценельсон Я. Библиография // Книжки Восхода. 1900. № 6. С. 121.
[2] Арбейтер штиме. 10(22) марта 1899 г. № 12. С. 1.
[3] Дер векер. Январь 1900 г. № 3. С. 12.
[4] Голиков А.Г., Круглова А.Т. Источниковедение отечественной истории. М., 2009. С. 405–406.
[5] Унзер лебен. 20 июня 1917 г.
[6] Голиков А.Г., Круглова А.Т. Указ. соч. С. 410, 412.
[7] Летенков Э.В. Литературная «промышленность» России конца XIX — начала ХХ века. Л., 1988. С. 60.
[8] Эльяшевич Д.А. Правительственная политика и еврейская печать в России. 1997–1917. СПб., 1999. С. 683–684.
[9] Вальдман Б. Русско-еврейская журналистика (1860–1914): литература и литературная критика. Рига, 2008. С. 320.
[10] Библиография // Книжки Восхода. 1902. № 1. С. 199.
[11] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 32.
[12] См.: Michels T. “Speaking to Moyshe”: the early socialist Yiddish press and its readers // Jewish History. 2000. № 1(14). P. 51–82; Quint A.P. “Yiddish literature for the masses?”A reconsideration of who read what in Jewish Eastern Europe // AJS Review. 2005. № 1(29). P. 61–89; Jelen Sh. Reading and writing women: minority discourse in feminist Jewish Literary studies // Prooftext. 2005. № 1–2(25). P. 195–209; Levin V. Zur Verbreitung jüdischer Zeitschriften in Russland: Sprache versus Geographie // Die jüdische Presse im europäischen Kontext. 1686–1990. Bremen, 2006. S. 101–119.
[13] Parush I. Readers in cameo: women readers in Jewish society of nineteenth-century Eastern Europe // Prooftexts. 1994. № 1(14). P. 1–23; Parush I. Women readers as agents of social change among Eastern European Jews in the late nineteenth century // Gender & History. 1997. № 1(9). P. 60–82; Parush I. Reading Jewish women: marginality and modernization in nineteenth-century Eastern European Jewish society. Waltham, 2004.
[14] Эльяшевич Д.А. Русско-еврейская печать и русско-еврейская культура. К проблеме генезиса // Евреи в России. История и культура. Сб. науч. тр., СПб., 1995. С. 64.
[15] Натанс Б. За чертой: евреи встречаются с позднеимперской Россией, М., 2007. С. 118.
[16] Там же. С. 136.
[17] Аракелян Ф.А. Иноэтническая пресса в России. По материалам армянской печати. СПб., 2004. С. 197.
[18] Levin V. Zur Verbreitung jüdischer Zeitschriften in Russland: Sprache versus Geographie // Die jüdische Presse im europäischen Kontext. 1686–1990. Bremen, 2006. S. 117.
[19] Проспект газеты «Дер Фрайнд». Варшава, 1909. С. 8.
[20] Отчет о совещании Комитета ОПЕ с представителями отделений (23–25 дек. 1913 г.) // Вестник еврейского просвещения. 1913. № 28. С. 65.
[21] Там же. С. 66.
[22] Каценельсон Я. Библиография // Книжки Восхода. 1902. № 4. С. 131.
[23] Aberbach D. Jewish cultural nationalism. Origins and influences. London, New York, 2008. P. 82.
[24] Ibid. P. 82.
[25] Stampfer Sh. Heder Study, Knowledge of Torah, and the Maintenance of Social Stratification in Traditional East European Jewish Society // Studies in Jewish Education. 1988. № 3. P. 271–289.
[26] Гольдштейн Г. Грамотность и культурный уровень ремесленников евреев г. Могилева // Вестник еврейского просвещения. 1915. № 34. С. 72–73.
[27] Там же. С. 77.
[28] Там же. С. 76.
[29] Хроника библиотечной жизни // Вестник еврейского просвещения, 1914, № 29. Часть II. Еврейское библиотечное дело, с. 35.
[30] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 152. Л. 1.
[31] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 5.
[32] Дубнов С.М. Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы для истории моего времени. СПб., 1998, C. 138, 595.
[33] Чернович С. Литература в бегах // Еврейская жизнь, 1915, №5, 2 августа 1915, С. 11.
[34] Там же, С. 10.
[35] Сандлер С.А. Идиш. Учебник для русскоговорящих. М., 2001. C. 19.
[36] http://www.yivoencyclopedia.org/maps.aspx?start=20
[37] Френкель Й. Пророчество и политика. Социализм, национализм и русское еврейство. 1862–1917. М., — Иерусалим, 2008, C. 269.
[38] Weiser K. The “orthodox” orthography of Solomon Birnbaum // Dark times, dire decisions: Jews and Communism. Oxford, 2004. P. 293–294.
[39] Сандлер С.А. Идиш. Учебник для русскоговорящих. М., 2001.C. 18.
[40] Медем В. Еврейская социал-демократия или агентура русской партии // Наша трибуна, 1907, №4, С. 6.
[41] Куцмани Б. Советская реформа правописания еврейского языка (идиш) в 1920 г. // Тирош. Труды по иудаике. Вып. VIII, М., 2007, C. 228.
[42] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 6–7.
[43] Там же, Л. 7.
[44] Клаузнер И.Л. Литература на иврит в России // Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917 г. Минск, 2002, C. 512.
[45] Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. СПб., Издание Общества для научных Еврейских изданий и Издательства Брокгауз — Ефрон., 1912 (репринт 1995 года), т. 16 , C. 372.
[46] Там же, C. 361.
[47] Weinreich M. History of the Yiddish language. Chicago, London, 1980, P. 322.
[48] К закрытию еврейских газет // Война и евреи, 1915, №13, C. 11.
[49] Литература на идиш названа «ново-еврейской литературой»: Некролог на смерть Л.О. Кантора // Вестник еврейского просвещения, 1915, № 34, C. 3.
[50] Еврейская неделя, 1915, № 7, C. 33.
[51] Эльяшевич Д.А. Правительственная политика и еврейская печать в России, 1797–1917: Очерки истории цензуры. СПб., 1999, C. 109.
[52] Восход, 1885, № XI, ч. I. C. 14.
[53] К закрытию еврейских газет // Война и евреи, 1915, №13, C. 11.
[54] Veidlinger J. Jewish public culture in the late Russian empire. Bloomington, 2009, P. 118.
[55] Караимская жизнь, 1911, №3–4, C. 3.
[56] Общие заметки о караимах // Караимская жизнь, 1911, №3–4, C. 49.
[57] Стихотворения Х.Н. Бялика и С. Черниховского, переведенные с иврита, названы «новоеврейской поэзией»: Из новоеврейской поэзии // Книжки Восхода, 1902, № 6, C. 82.
[58] Юдл М. Литература на идиш в России // Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917 г. Минск, 2002, C. 519.
[59] Гольдштейн Г. Грамотность и культурный уровень ремесленников евреев г. Могилева // Вестник еврейского просвещения. 1915. № 34. С. 72–73.
[60] Цит. по: Элиасберг Г. «Разбросаны и рассеяны»: русско-еврейская драматургия 1900–1910 годов // Русско-еврейская культура. Сб. статей. М., 2006. С. 238.
[61] Fishman J.A. The rise and fall of the ethnic revival: perspectives on language and ethnicity. Amsterdam, Berlin, New York, 1983, P. 39.
[62] Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. СПб., 1904.
[63] Шкляр Б.С. Лоскутки моей жизни — https://rosenbloom.info/shklyar/shklyar.html.
[64] Blutinger J.C. Creatures from Before the Flood: reconciling Science and Genesis in the pages of a Nineteenth-Century Hebrew Newspaper // Jewish Social Studies. 2010. № 2(16). P. 67–92.
[65] Чернович С. Литература в бегах // Еврейская жизнь, 1915, №5, 2 августа 1915, С. 10.
[66] Как уже отмечалось выше, порой еврейские периодические издания, выходившие в разных городах в разные годы, имели одинаковые названия. В данном случае имеется в виду вторая газета с таким названием, выходившая в Москве в 1917–1918 гг., в отличие от первой «Еврейской рабочей хроники», выпускавшейся в Полтаве в 1905–1906 гг.
[67] Еврейская рабочая хроника (II). 1917. № 1. С. 1.
[68] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 152. Л. 23.
[69] Иваск У.Г. Еврейская периодическая печать в России. Материалы для истории еврейской журналистики. Выпуск 1. Издания на русском языке. Таллинн, 1935. С. 3.
[70] Weiss J. R. The metamorphosis of Jewish identities in nineteenth century Russia, 1801–1894. Morgantown, 2000. P. 388.
[71] Еврейская неделя. 1915. № 9. С. 13.
[72] Levin V. Zur Verbreitung jüdischer Zeitschriften in Russland: Sprache versus Geographie // Die jüdische Presse im europäischen Kontext. 1686–1990. Bremen, 2006. S. 110.
[73]Подробнее о польской еврейской прессе смотри: Fuks M. Prasa zydowska w Warszawie. 1823–1939. Warszawa, 1979.
[74] Вестник еврейского просвещения. 1913. № 24. Прил. С. 18–24; 1913. № 26. С. 1–33.
[75] Ныне — деревня Любавичи Руднянского района Смоленской области. Один из важнейших хасидских центров в XVIII-XX вв.
[76] Еврейская периодическая печать в 1917 и 1918 гг. Временник Российской книжной палаты. Вып. III, Петроград, 1920, С. 8
[77] Эльяшевич Д.А. Правительственная политика и еврейская печать в России. 1897–1917. СПб., 1999, С. 444.
[78] Политические партии России. Конец XIX — первая треть ХХ века. М., 1996, С. 727–739.
[79] Маор И. Сионистское движение в России. Иерусалим, 1977, С. 247.
[80] Там же, С. 248.
[81] Наше слово», 1906, №9, с. 28, 30. Смотри также: Бухбиндер Н.А. История еврейского рабочего движения в России. Л., 1925, С. 87, 95.
[82] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 306. Л. 1.
[83] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 24.
[84] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 286. Л. 1.
[85] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 24.
[86] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 306. Л. 1–2.
[87] Lederhendler E. Classless: on the social status of Jews in Russia and East Europe in the late European century // Comparative Studies in Society and History. 2008. № 2(50). P. 509–534.
[88] Brym R.J. The Jewish Intelligentsia and Russian Marxism. London, 1978. Frenkel J. Prophecy and politics: Socialism, Nationalism and the Russian Jews, 1962 — 1917. Cambridge, 1981. Peled Y. Class and ethnicity in the Pale: the political economy of Jewish workers’ nationalism in late Imperial Russia. New York, 1989.
[89] Еврейская периодическая печать в 1917 г. и 1918 г. Временник Российской книжной палаты. Вып. III, Петроград, 1920, С. 6–7.
[90] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 152. Л. 18–19.
[91] Еврейская периодическая печать в 1917 г. и 1918 г. Временник Российской книжной палаты. Вып. III, Петроград, 1920. С. 3–4.
[92] РГАСПИ, Ф. 272. Оп. 1. Д. 69. Л. 6.
[93] Харшав Б. Язык в революционное время. М., 2008. С. 196.
[94] Марковский А. Еврейская пресса Белостока на рубеже XIX-XX вв. // Studia Judaica. 2008. №2 (22). С. 242.
[95] Политические партии России. Конец XIX — первая треть ХХ века. М., 1996, С. 727–739.
[96] Подробнее о караимской прессе смотри: Белый О.Б. Караимская национальная периодика в первой половине ХХ в. (Из истории изучения восточноевропейских караимов) // Проблемы истории и археологии Крыма. Симферополь, 1994. С. 235–251.
[97] Еврейская жизнь. 1904. № 5. Форзацы; Наше слово. 1906. № 9. С. 32.
[98] Гамизрах. 1903. № 1. Передний форзац; 1903. № 2. Задний форзац.
[99] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 1.
[100] Пагинация в газете продолжалась из номера в номер.
[101] РГАСПИ, Ф. 271. Оп. 1. Д. 211. Л. 9.
[102] На сайте РНБ представлен каталог газет на идиш с указанием экземпляров — http://www.nlr.ru/poisk/paper_idish.html
[104] https://biblioclub.ru/index.php?page=per_n&sel_node=1382
[105] «Кому мы обязаны появлением этой газеты, кто ее составлял и редактировал, кем так старательно она гектографировалась и т.д. — все это вопросы, на которые ответа, к сожалению, дать мы не можем» — Кантор Р.М. «Арбейтер цайтунг» 1881 года // Еврейская летопись. Т. 3. М.-Л., 1924. С. 204. Речь идет о малоизвестной народнической газете «Арбейтер цайтунг» [«Рабочая газета», идиш], нелегально издававшейся в 1881 г.
[106] Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. СПб., 1912. (репринт 1995 года). Т. 16. С. 447–448.
[107] См. напр.: Veidlinger J. Jewish public culture in the late Russian empire. Bloomington, 2009. P. IX; см. также: Haberer E. Jews and Revolution in nineteenth-century Russia. Cambridge, 1995. P. XV.
[108] Симонова Н.Б. Система периодической печати России. Вторая половина XIX — начало XX в. Новосибирск, 2009. С. 52.
