ЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНА

В Саратове он встретил девушку, которая не только вылечила и обогрела его истерзанную душу, но и вернула, после всех ужасов каторги, к полноценной жизни. Это была студентка Саратовской консерватории Лидия Аксёнова. Связать свою судьбу с бывшим заключённым, поляком, плохо говорившим по-русски, было довольно опасно в те времена и необходима была поддержка семьи и личное мужество.

Ольга Беженару, Вероника Каждан

[Дебют]КОМПОЗИТОР, ПИАНИСТ И ПЕДАГОГ МАКС ФИШМАН

Макс Фишман

Запрещено разрывать книгу истории. Любая страничка – это о человеке, судьба которого может врезаться в нашу память больнее самого острого лезвия или вдохновить на поиски самых таинственных сведений прошлого. Сегодня наше воспоминание обращено на выдающегося музыканта, композитора, пианиста, обаятельного и уникального человека Макса Шахновича (Беновича) Фишмана (польск. Mietek Fiszman /Fischman/; рум. Max Fichman /Max Fişman), страничку жизни которого не раз пытались вырвать из книги иcтории.

Метек Фишман родился 12 декабря 1915 года в Варшаве в семье коммерсанта, филантропа, старосты Варшавской синагоги Шахна-Бениша Фишмана из семьи цадика Пинхаса Галеви (Опатов, 1870 — Варшава, 1 июля 1936), и Эстер Фишман из семьи Марко Бляйберга (Цмелюв, 1880 — погибла в Варшавском гетто или в лагере смерти Треблинка).

Семья была большая, дружная. Метек имел шесть старших сестёр и младшего брата. Все любили музыку, и никто не удивился, что с раннего детства Метек страстно увлёкся игрой на фортепиано. Уже в юном возрасте стал сочинять свои первые опусы, появляться на концертных площадках. Его первыми слушателями стали дети Дома сирот, руководимого доктором, писателем и педагогом Янушем Корчаком, с которым был в дружеских отношениях его отец. Став старше, Метек даже выполнял обязанности воспитателя детей-сирот в Летних еврейских лагерях.

С 1928 года Метек начал подрабатывать пианистом, сопровождавшим своим исполнением то, что происходило на экране в маленьких кинотеатрах и даже начал преподавать игру на фортепиано.

Одним из учеников был его племянник, сын старшей сестры Павел Гриншпан (Pawel Gruenspan) (Варшава, 21 октября 1920 — Щецин, 30 января 2000), ставший со временем известным, в послевоенной Польше, музыкантом, руководителем джазового оркестра, пианистом и композитором). В начале 30-х годов Метек Фишман поступил в Варшавское музыкальное училище имени Карловича, а затем в Варшавскую консерваторию, где учился у Юзефа Турчинского (фортепиано) и Антония Марека (композиция). Будучи студентом, часто выступал в концертах.

Событиями тех лет в Варшаве стали выступления восходящий еврейской звезды, певицы Лолы Фольман, где она и пианист-импровизатор Метек Фишман создавали незабываемую атмосферу в зале, захватывая зрителей своими музыкальными экспромтами, вдохновенно исполняя еврейский фольклор. Виртуозная игра и музыкальные сочинения молодого пианиста были замечены, и его пригласила знаменитая еврейская актриса Ида Каминская сотрудничать со своим театром. В 1936 году умер отец, и большая часть заботы о семье легла на плечи молодого человека.  Приходилось много работать: даёт уроки игры на фортепиано, выступает с гипнотизёром и иллюзионистом Вольфом Мессингом, играет в оркестре бродячего цирка, а на конец 1939 года запланировано его исполнение концерта №1 для фортепиано с оркестром Фредерика Шопена.

Но в августе 1939 года, в связи с напряжённой ситуацией на Польско-Германской границе, был призван в армию и уже 1 сентября с оружием в руках встретил нападение фашистской Германии. Плохо вооружённая часть, в которой находился Метек, почти месяц оказывала ожесточённое сопротивление противнику, но была вынуждена постоянно отступать. Вырвавшись из очередного окружения, подпоручик приказал, оставшейся в живых горстке бойцов, разойтись и самостоятельно добираться к месту жительства.

Метек вернулся в уже оккупированную немцами Варшаву и связался с подпольной молодёжной еврейской организацией Бейтар. Эсэсовцы бесчинствовали повсюду и подвергали жестоким издевательствам евреев и особенно охотились за молодыми людьми призывного возраста. Мать, уверенная в том, что младшим детям и женщинам не грозит опасность, умоляет Метека, чтоб он взял с собой племянника Павла, и бежал в СССР, где, как казалось, можно было найти спасение. В конце октября, поздно вечером, Метек и Павел переплыли реку Западный Буг и оказались на территории, оккупированной Советским Союзом. Мокрых с головы до ног и замёрзших их арестовали и отвели в военную комендатуру, где сжалившийся офицер налил им, никогда не пьющим, по стакану самогона и заставил выпить. Отказаться было опасно. Выпив, Метек и Павел рухнули на пол и проспали до утра. Утром, здоровых и отогретых их отправили в распределитель для пленных, где офицер НКВД назначил Павла переводчиком, так как он знал прилично русский, а Метека, изменив его имя на Макс, вместе с другими арестованными польскими гражданами, направил в исправительно-трудовой лагерь при строительстве завода ферросплавов в город Актюбинск, Казахской ССР (Актюбинский ИТЛ). По завершению строительства Макс был послан работать в рудник, из которого, ползая на руках и коленях, тянул из глубины более 100 метров вагонетку, нагружённую хромовой или железоникелевой рудой. (Все работы на заводе и шахтах были подчинены ГУЛАГу).

Таская тележку с рудой из шахты на поверхность, где перепады температур были огромными, Макс сильно повредил руки, заболел цингой, а однажды опрокинувшаяся тележка придавила его так, что он долго с трудом двигался. В один из вечеров, случайно обнаружил в одной из комнат старого строения на территории лагеря вполне сохранившееся пианино и подсев к нему заиграл волнообразные, раскатистые, драматические пассажи начала революционного этюда Шопена. Пианино было расстроенно, но для своего возраста звучало не плохо, а пальцы, соскучившись по клавиатуре, забегали внезапно резво и быстро. Чувствуя, что только музыка, этот источник с живой водой, сохранит его самого, спасёт руки, вылечит тело и укроет от лая собак и мата надсмотрщиков, он снова взмахнул руками над клавишами, и в комнате возникла написанной им еще в юности мелодия, навеянная картинами и образами старинной еврейской молитвы «Авину малкену».

Неожиданно в комнатку ввалилась группа во главе с начальником лагеря. Развалившись в подставленном кресле, полупьяный начальник заставил поиграть ему что-нибудь из Бетховена, затем Чайковского, а напоследок, затянув с удовольствием песню «А ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер!», под аккомпанемент пианиста и ударов, хлопков и подвывании своих подчинённых, довольный покинул помещение.

Через несколько дней, по просьбе заключённого Фишмана, начальник лагеря разрешил создать музыкальную группу из арестованных поляков, которой в последствии было позволено изредка выступать в лагере. Вечерние репетиции, сочинения и аранжировка известных произведений для ансамбля, после тяжелейшей работы, давали невероятную силу не сдаваться, поднимали настроение и укрепляли дух.

В начале 1944 года состоялся концерт польских заключённых для представителей международной делегации, которая проверяла условия их содержания. Среди членов делегации была К.А. Кривошеина, жена Председателя СНК РСФСР А.Н. Косыгина. Игра измождённого польского заключённого-пианиста Фишмана восхитила К.А. Кривошеину и она попросили лагерное начальство направить Фишмана учиться в консерваторию. В сентябре 1944 года, связи с созданием 1-ой польской армии и отправкой туда значительного количества поляков, Макса Фишмана откомандировали в распоряжение Саратовкой консерватории, куда он прибыл с обмороженным руками, сильно подпорченным здоровьем и стал заниматься в классе профессора Е. М. Зингера (фортепиано).

В Саратове он встретил девушку, которая не только вылечила и обогрела его истерзанную душу, но и вернула, после всех ужасов каторги, к полноценной жизни. Это была студентка Саратовской консерватории Лидия Аксёнова. Связать свою судьбу с бывшим заключённым, поляком, плохо говорившим по-русски, было довольно опасно в те времена и необходима была поддержка семьи и личное мужество. Но как говорил Соломон: «Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его». В 1945 они поженились, а в 1946 родился сын Бэно.

Из интервью белорусского композитора, народного артиста БССР, профессора Генриха Вагнера, музыкальному педагогу Ольге Булычевской, как Метек сдавал главный в те времена экзамен по политэкономии (1989 г.):

Он был тщательно подготовлен своей умницей-женой Лидочкой и поэтому отвечал уверенно и чётко: “Гловни экономист Кароль Маркс в своей работе “Капитал” напИсал…” После слова “напИсал” экзаменатор схватился за голову, пугливо огляделся по сторонам и прошипел: “Хватит, хватит, Фишман, учите русский язык… идите… удовлетворительно”.

Во время войны почти вся семья и многочисленные родственники Макса Фишмана погибли. Многие из них участвовали в восстании Варшавского гетто 1943 года. Все сочинения композитора были уничтожены. Связь с Польшей была прервана. По окончании войны, за каторжный труд, М. Фишман был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

Из интервью Генриха Вагнера музыкальному педагогу Ольге Булычевской (1989 г.):

Есть друзья, которые постоянно у тебя в сердце, хотя ты их иногда и годами не видишь. Метек из них. Он был моим близким другом ещё в Варшаве, когда мы оба учились в консерватории на фортепианном отделении – он у профессора Юзефа Турчинского, а я у профессора Збигнева Джевецкого. Он был чуть старше меня, и уже тогда активно занимался концертной деятельностью, сотрудничал с одним из еврейских театров, часто выступал в доме сирот Януша Корчака. Пианистом он был блестящим. Лидер любой компании, фантазёр, заводила, ярый спорщик, спортсмен, юморист, замечательный рассказчик. Горящие большие глаза, волосы с рыжеватым оттенком, стройный, подвижный, всегда нацеленный на какое-то дело. Уже тогда он писал музыку. А затем война, сопротивление, побег в СССР, трудовая армия (а, фактически – лагерь). Тяжелейшие годы не сломили его душу, но покалечили пальцы, надорвали здоровье и поставили клеймо на всю его жизнь – «не наш!». Встретились мы снова после войны в Белорусской консерватории. Учились, мечтали и вспоминали, женились, писали музыку и выступали с концертами, спорили до хрипоты, обижались и мирились, помогали друг другу, верили и надеялись…

В 1946 году возникла возможность перебраться поближе к Польше, и Макс Фишман и Лидия Аксёнова перевелись в Минскую консерваторию. Лидия стала учиться симфоническому дирижированию, а затем, после закрытия симфонического отделения, хоровому дирижированию, а Макс стал студентом профессора Г.Н. Петрова (фортепиано) и посещал занятия по композиции профессора А. В. Богатырева. В 1947 году его приглашают работать концертмейстером Минской консерватории.

Из интервью художественного руководителя камерного оркестра Белоруссии, Заслуженного артиста БССР Григория Глейхенгауза музыкальному педагогу Ольге Булычевской (1989 г):

Моё первое знакомство с Максом Фишманом состоялось в 1945 г. в Минске. Среди немногих уцелевших домов в белорусской столице было и небольшое деревянное строение – это было общежитие Белорусской Государственной консерватории. Там, в небольших комнатах, жили и занимались будущие инструменталисты, певцы, дирижёры, пианисты и композиторы. Моим соседом был Макс, который занимался, как пианист, в классе профессора Г.Н. Петрова и бегал на занятия по композиции к профессору А.В. Богатырёву. Среди студентов он выделялся колоссальной работоспособностью, особым талантом, и знаниями громадного музыкального мирового наследия. Ещё студентом он был приглашён работать концертмейстером в вокальных классах. Часто можно было услышать отзывы певцов о том, как помогает им в занятиях их концертмейстер, как раскрывает перед ними тончайшие нюансы партитуры, таинственный мир музыкальных образов. Говорил он тогда с большим польским акцентом, очень увлечённо, аргументировано и захватывал слушателей и учеников своими мыслями. И я не избежал его сильного влияния и часто занимался с ним. Он не жалел себя и готов был заниматься каждую свободную минуту. Скромный, немногословный вне работы, он никогда не отказывался участвовать в студенческих концертах. И это несмотря на вечный цейтнот времени. Надо было готовить программу в классе фортепиано, писать завораживающую, и непопулярную, по тем временам музыку, работать и помогать жене, очаровательной Лидочке Аксёновой, воспитывать своего сына Бэно. Особенно любил Макс Бенович играть Шопена и Бетховена. Это всегда было глубокое прочтение гениальной музыки. Хотя немногие знали, каких усилий, для такого исполнения, должен был приложить пианист, который несколько лет таскал вагонетки, груженные рудой.

В 1949 году Макс Фишман закончил консерваторию, но с работой в Минске возникли большие проблемы, так как в это время в СССР стала расширяться кампания по борьбе с космополитизмом, приобретавшая антисемитские формы. В начале 1952 года Макс Фишман уехал в Гомель, преподавать фортепиано в музыкальном училище. Через несколько месяцев Лидия Аксёнова завершила обучение в консерватории и получила предложение остаться на кафедре хорового дирижирования Белорусской консерватории и быть хормейстером Белорусской капеллы под руководством Г. Р. Ширмы, но она отказывается от очень престижного предложения и уезжает к мужу в Гомель, преподавать в музыкальном училище. Через полгода, после ходатайства Г. Р. Ширмы, они получают направление в Молдавскую государственную консерваторию (ставшая со временем государственным институтом искусств им. Г. Музическу, а затем Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств), где Лидия Аксёнова стала работать на кафедре хорового дирижирования, а Макс Фишман концертмейстером, а затем старшим преподавателем кафедры общего фортепиано. В разные годы преподавал фортепиано также в Каларашском педагогическом училище и в музыкальной школе села Карпинены.

Из интервью Генриха Вагнера музыкальному педагогу Ольге Булычевской (1989 г):

А потом он уехал со своей милой женой в Кишинёв, и мы уже не так часто встречались. Но я знал его очень интересную музыку, слышал, что его уважают и ценят маститые молдавские музыканты, что у него прекрасная семья, дом, который он построил почти собственными руками и интересная работа в консерватории. Но также и то, что его так и не приняли в Союз композиторов, что его музыкальные произведения не так часто издавались и исполнялись, и что клеймо «не наш!» все эти годы было в действии. Метек Фишман был дорогим мне человеком. Он в моём сердце. Он был настоящим музыкантом. Он сам был, как музыка.

Из интервью народного артиста БССР, скрипача Льва Горелика музыкальному педагогу Ольге Булычевской (1989 г):

Рядом с ним было очень уютно, тепло и интересно. Грустные глаза, неожиданно зажигались весёлым блеском или таинственным прищуром, становились круглыми, наивными, как у детей, или очень тонкими от боли. В нём сразу чувствовалась порода, большой жизненный опыт и трагический груз пережитых событий. Уже тогда, для нас студентов и многих педагогов, он был не Макс, а Макс Бенович и пользовался большим авторитетом и уважением. Я с большим удовольствием пользовался его дружбой и возможностью с ним заниматься. Я помню его рассказы о Густаве Малере и проигрывание на фортепьяно его произведений, которые нам были тогда неизвестны и находились под негласным запретом. Часто Макс Бенович играл свои произведения, проникнутые элементами народной песни. Вместе с аурой родного дома в Варшаве, впитал он в себя старинные еврейские мелодии, синагогальные напевы, и в тоже время, тщательно изучил и творчески воспринял лучшие достижения мировой музыкальной культуры. Через много лет, в одном из концертов в Минске, удалось мне услышать, в исполнении его сына, Артура Аксёнова, фортепьянный концерт, наполненный лирическими и романтическими местами, ярким оптимизмом и трагизмом. И подумалось в тот вечер, что годы, прожитые великолепным музыкантом в Кишинёве, наполненные трудом и творчеством не прошли даром и донесли до нас возможность услышать замечательную, талантливую, не оставляющая равнодушной, пронзительную музыку.

Жизнь в Кишинёве постепенно стала налаживаться. Учит студентов, строит дом. В 1956 году родился сын Артур. Наступила «Оттепель» — период демократизации общественного сознания в СССР. Много сочиняет музыки.

Образность и выразительность его созданий, их особенность, философичность и значимость была оценена многими музыкантами и даже чиновниками из министерства культуры. Его произведения зазвучали на радио и в концертных залах Кишинёва в исполнении известных коллективов и исполнителей, их стали включать маститые педагоги в обучение своих студентов в консерватории и учеников в музыкальных школах. Макс Фишман становится заметной фигурой в музыкальной среде республики и Молдавской консерватории. Студенты его обожают.

Из интервью народного артиста Молдовы, кларнетиста, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Евгения Вербецкого музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (январь 1992 г.):

Мне везло на встречи и общения с замечательными музыкантами и педагогами. Ещё учась в консерватории, нельзя было не обратить внимания, на невысокого, очень обаятельного, лучезарного, интеллигентного и скромного педагога Макса Беновича Фишмана. Вокруг него всегда собиралась шумная компания из студентов и педагогов, которая то разражалась громким смехом, то озиралась испуганно по сторонам, то затаив дыхание слушала его рассказы, анекдоты, музыкальные истории или теоретические выводы. С ним было интересно, свободно и познавательно. Он был человек с запада. Примерно в 63 году, уже после окончания консерватории, Гита Борисовна Страхилевич предложила мне познакомиться с сонатой для кларнета и фортепиано Макса Беновича. Я сразу же влюбился в эту музыку, и мы её сыграли на радио. Затем последовала Скерцино для кларнета и фортепиано, и мы и её с Гитой Борисовной также записали на радио. С тех пор записи этой музыки регулярно выходят в эфир. И я горжусь этими записями. Его музыка одновременно плачет и смеётся, грустит и танцует, тревожит и успокаивает и, кроме того, даёт возможность исполнителям проявить свои лучшие качества. Многие мои студенты в консерватории выросли на этой музыке. Недавно, в одной газете, прочитал статью о жизни этого прекрасного композитора – о гибели почти всей его семьи в варшавском гетто, о рабском труде в советских лагерях, да и в мирное время ему приходилось не сладко. Счастье, что все эти годы с ним были его верная жена и друг, блестящий педагог нашей консерватории, профессор Лидия Валерьяновна Аксёнова, его талантливые сыновья и музыка, которую он дарил людям.

Оставаясь музыкантом западной культуры, на своих занятиях он не навязчиво знакомил студентов с современной западной музыкой, которая в официальном музыкальном журнале, ещё в 1948 году была обозвана «всеобщим маразмом» и долгие годы не рекомендовалась для исполнения. Рассказы о произведениях Густава Малера, Антона Брукнера, Игоря Стравинского, Арнольда Шенберга, Пауля Хиндемита и многих других великих композиторов вызывали неподдельный интерес и стремление студентов познакомиться с их творениями. На занятиях заходила речь и о современной западной литературе, и о живописи, театре, кино. Сотни студентов кафедр духовых и народных инструментов, вокала и актёрского мастерства Кишинёвской консерватории, прошли обучение в классе общего фортепиано Макса Фишмана и в дальнейшем стали ведущими мастерами музыкального и театрального искусства Молдовы.

Из интервью народного артиста МССР, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Теадора Згуряну музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (май 1990 г.):

Я всегда с большой теплотой и любовью вспоминаю Макса Беновича. Он преподавал в консерватории, когда я был студентом. Он был высокоодарённым, ищущим, очень интересным и необычным композитором и музыкантом, подвижным, общительным, глубоко знающим, прекрасным педагогом. Его замечания, подсказки, предложения давали простор для фантазии в творчестве. С какими бы вопросами я к нему не обращался, он всегда находил ответ, что свидетельствовало о его высочайшем интеллекте, большой музыкальной культуре. Как композитор, он никогда в своей музыке не шёл проторенной дорогой, а всегда находил свой собственный, глубоко индивидуальный путь. Некоторые его произведения издавались, многие, к большому сожалению, нет. Только небольшая часть его произведений сохранились в фондах Молдавского Национального радио и периодически транслируется. Я всегда с большим удовольствием дирижировал его произведениями и давал их своим студентам для занятий. Я его всегда помню.

По жизни он был необыкновенно скромным, простым, добрым и открытым для общения человеком. Для него дать рубль на поход в столовую голодному студенту, после занятия, было обычным делом (на рубль после 1961 года, можно было съесть обед из 3-4 блюд). В середине 50-х годов в Кишинёве стали появляться листовки разоблачающие советские порядки. Инициаторов этих листовок быстро нашли и арестовали. У студентки жены Макса Фишмана был задержан муж за связи с арестованными, и в результате она с маленьким ребёнком была выгнана из общежития и встал вопрос об её исключении из консерватории. Много сил приложила Лидия Аксёнова, чтоб не допустить этого, а Макс Фишман нашёл и привел её с ребёнком в свой дом, где она и прожила более года, пока не закончила консерваторию.

Из интервью заслуженного деятеля искусств МССР, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Ефима Богдановского музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (август 1990 г.):

Макс Бенович был очень человечный, отзывчивый и добрый. Он работал концертмейстером на хоровой кафедре, а затем старшим преподавателем кафедры общего фортепьяно. Его любили и уважали студенты и педагоги. С опаской относилось руководство консерватории. Он всегда переживал за студентов, успокаивал, ободрял перед экзаменами. Очень часто помогал им материально или просто подкармливал. Хотя сам жил от зарплаты, как говорится, до зарплаты. Он был блестящим музыкантом, предан музыке и создавал удивительную музыку, которая выражала потаённые, тонкие, мятущиеся, благородные человеческие чувства. Особенно я помню, конечно, его произведения для хора: кантата и поэма-реквием на слова Чунте, хор «Жатва» на слова В. Александри, хор «Осень» («Что ты лес качаешься») на слова М. Эминеску. Писать хоровую музыку, мне кажется, он начал для своей жены Лидии Валерьяновны Аксёновой. Большое впечатление на меня оказали фортепьянные концерты в исполнении Ольги Кюн, Гиты Борисовны Страхилевич и оркестра Молдгосфилармонии под управлением Тимофея Ивановича Гуртового. Макса Беновича никогда не волновал гонорар, который он должен был бы получить. Он писал музыку, потому что не мог не писать, она жила в нём и его переполняла. Мои самые добрые о нём воспоминания, потому что он был интересной личностью, настоящим другом и большим музыкантом.

М. Фишман активно занимался композиторской деятельностью и несмотря на старание руководящих музыкальных функционеров не замечать его произведений, создал необычайно многообразное наследие. В творческом портфеле остались десятки самых разных жанров: 4 концерта для фортепиано с оркестром, пьеса для гобоя с оркестром, произведения для большого и малого симфонического оркестра, увертюра для джазового оркестра, сонаты для кларнета и фортепиано, для скрипки и фортепиано, 2-а трио, большое количество пьес для фортепиано и различных инструментов, хоровые произведения. В 2006 году был выпущен диск с записями музыки М. Фишмана (из фондов телерадио Молдова).

Из статьи доктора искусствоведения, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Тамары Мельник «Макс Фишман: Педагог и композитор»:

…Насколько позволяет оценить даже беглый анализ его произведений, талант имелся самобытный, яркий, неординарный… Вершиной фортепианно-концертной линии творчества М. Фишмана являются 4-е фортепианных концерта… Развитость и разнообразие фортепианной фактуры, выразительность ладогармонического языка, интенсивность тематического и тонального развития, яркая национально-окрашенная образность позволяет поставить их в один ряд с наиболее выдающимися образцами этого жанра в творчестве молдавских композиторов 2-й половины ХХ века… В произведениях Макса Фишмана нашли отражение гармонические и фактурные формулы эпохи романтизма, а также инновации фортепианной музыки ХХ века. Однако оригинальность его произведений во многом определяется их национальным своеобразием, которое заключается не только в ладовых, интонационных или ритмических характеристиках, но и в особенностях мировосприятия, строя чувств молдавского народа…

Из статьи доктора искусствоведения, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Виктории Ткаченко «Увертюра Макса Фишмана в контексте взаимодействия профессиональной европейской традиции и третьего пласта».

…Настоящая статья предлагает читателю вернуться в начало 1960-х годов, когда была создана Увертюра Макса Фишмана для малого симфонического оркестра, произведение, которым оркестр Шико Аранова традиционно начинал свои концертные выступления. [Шико Бениаминович Аранов – композитор, народный артист Молдовы, основатель и руководитель первого молдавского джаз-оркестра «Букурия». (Примечание авторов статьи)] По свидетельству современников, увертюра М. Фишмана пользовалась большой популярностью у слушателей. Дата создания произведения, вернее, окончания работы над ним, указана в партитуре самим автором: 6 апреля 1964 года. Партитура и четырехручное переложение были обнаружены нами в персональном архиве вдовы М. Фишмана — Л. В. Аксеновой… Несмотря на то, что Увертюра Макса Фишмана существует лишь в виде нотного текста, записей не сохранилось, анализ партитуры позволяет констатировать, что это сочинение яркое, театральное, насыщенное контрастами, что вполне атрибутивно для жанра оркестровой увертюры. По своему музыкальному языку она демократична, привлекательна для самой широкой аудитории в силу опоры на ритмику бытовых жанров, синтеза элементов молдавского фольклора и «массовой музыки». М. Фишман демонстрирует прекрасное владение законами слушательского восприятия: драматургия сочинения построена на балансе «изменяемого – неизменного», «громкого – тихого», «мелодического – ритмического», «фонового – рельефного». Одновременно композитор демонстрирует профессиональное владение законами музыкальной формы, умением увязать тематическое развертывание музыкального материала с четкой, стройной и логически обоснованной архитектоникой целого… Увертюра Макса Фишмана — партитура, сохранившая для нас информацию об одном из лучших образцов бытовой музыки своего времени…

С конца 1950-х жизнь евреев серьёзно усложнилась. В СССР усиливается военно-политическая поддержка врагов Израиля, в аппарате Варшавского договора создаются специальные отделы для поддержки арабских террористов, возобновляются публикации антисемитских материалов. Парторг консерватории выступая на очередном открытом партийном собрании консерватории сообщил, что некоторые педагоги игнорируют обязательные посещения открытых партийных собраний. Но единственным, кто был назван по фамилии, на кого обрушились все обвинения и к которому докладчик призвал применить строгие оргвыводы, оказался Макс Фишман, отсутствующий и на этот раз на этом сборище. И только после выступления Лидии Аксёновой, заявившая, что обвинение попахивает антисемитизмом и переводом парторга, через несколько месяцев, на новую должность — заместителем министра культуры МССР, от Фишмана отстали. Но как сказано в Ветхом Завете «всё возвращается на круги своя», через годик недавно назначенный заместитель министра культуры МССР был возвращён в консерваторию, но уже в качестве ректора. Вскоре, «близкий друг семьи», так называемый соплеменник Макса Фишмана, коллега жены по кафедре хорового дирижированию, бдительный и преданный партиец, сообщил ректору о сионистских анекдотах распространяющим Фишманом в консерватории. Очевидно, что новому ректору не захотелось бросать тень на возглавляемое им заведение, да и памятуя о выступлении Л.В. Аксёновой назвавшего его речь на одном из открытых партсобраний антисемитской, дело было замято, но не забыто. Публикации некоторых произведений композитора отменяют. Вопрос о повышение педагогической должности по службе даже не рассматривают. Рекомендацию Союза композиторов Молдавии о принятии его в члены Союза композиторов СССР, в очередной раз в Москве отклоняют. Возможность получит право на поддержку более свободно заниматься творчеством и без особых препятствий исполнять свои произведения исчезает. Проблемы усиливаются. Защищает семья, выручают друзья, общение с которыми были очень важны для Макса Фишмана: Валерий Поляков, Борис Милютин, Гита Страхилевич, Леонид Гуров, Соломон Лобель, Семён Лунгул, Алексей Стырча, Давид Федов, Соломон Шапиро, Георгий Стрезев, Оскар Дайн.

Из интервью молдавского скрипача и композитора, заслуженного деятеля искусств Молдавской ССР, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Бориса Дубосарского музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (2010 г.):

В начале 60-х годов оргкомитет межзонального конкурса скрипачей СССР в Молдавии пригласил композиторов всех республик для написания виртуозного произведения для скрипки, которое должны были исполнить все участники конкурса. Во избежание обвинений в нечестном выборе каждому композитору присвоен номер, а его имя было скрыто в запечатанном конверте. Жюри по отбору этого произведения было солидным и в основном было представлено руководством Союза композиторов СССР и Молдовы. Представленных произведений на конкурс было много, а споров было мало, когда публично вскрыли конверт с номером композитора-победителя, им оказался Макс Фишман. Ответственные лица конкурса были в шоке, но менять ситуацию было поздно, но необходимо, в связи с напряженностью между Израилем и окружающим арабским миром. Композитор — еврей не подходил. Но выход нашли. Был опыт. На одном из съездов композиторов фамилию Фишман на афише заменили на фамилию Фимшан, звучащую как молдавская, и на этот раз нашли более благозвучную фамилию – Пескару, что в переводе с румынского будет Фишман. Лауреаты конкурса с большим удовольствием исполнили это произведение для скрипки Макса Беновича… и одним из таких победителей был мой сокурсник, великолепный скрипач Борис Гольденбланк.

Несмотря на настойчивые не рекомендации, произведения Макса Фишмана, включали в свои концертные программы многие прославленные музыканты — народные артисты СССР, Молдовы, Белоруссии, заслуженные артисты, профессора, лауреаты. В Молдове: Тимофей Гуртовой, Вероника Гарштя, Шико Аранов, Лидия Аксёнова, Гита Страхилевич, Оскар Дайн, Людмила Ваверко, Александр Васечкин, Теодор Згуряну, Михаил Унтерберг, Лилия Няга, Евгений Вербецкий, Александр Каушанский, Нухим Лозник, Дмитрий Ротарь, Борис Дубосарский, Евгений Нисман. В Москве: Тобиаш Купервейс, Ольга Кюн, Артур Аксёнов. В Белорусии: Генрих Вагнер, Лев Горелик, Григорий Глейхенгауз. Ещё в довоенной Польше произведения Фишмана исполняли Ида Каминская, Лола Фольман, Тобиаш Купервейс, Моисей Вайнберг, Генрих Вагнер, Павел Гриншпан. Но в члены Союза Советских композиторов, по понятным для всех причинам, его так и не приняли.

Из статьи доктора искусствоведения, профессора Молдавской национальной академии музыки, театра и изобразительных искусств Тамары Мельник «Концерт для фортепиано оркестром es—dur М. Фишмана в контексте традиций романтизма»:

…не упоминающийся ранее ни в одном источнике и до недавнего времени не включенный в орбиту исследования отечественного музыкознания Концерт Es-dur М. Фишмана имеет не только художественную, но и историческую ценность, так как способен дополнить картину зарождения жанра в молдавской музыке. Тем более что, по свидетельству Павла Борисовича Ривилиса, работавшего в эти годы старшим консультантом в Союзе композиторов МССР, данное сочинение является одним из лучших образцов фортепианного концерта послевоенной эпохи… [П.Б. Ривилис – композитор, народный артист Молдовы, профессор. (Примечание авторов статьи)] Возможно, М. Фишман, был одним из первых отечественных композиторов, смело в то время использовавших в своих произведениях еврейский фольклор. Во всяком случае, хронологически его Концерту предшествует лишь симфоническая фантазия для малого оркестра Каприччио на еврейские темы (1939) В. Полякова.

В последние годы жизни композитор тяжело болел. Жестокая, кровопролитная война, гибель родных и близких в Варшаве, непосильный лагерный труд, унижения и замалчивания в великой стране победившего социализма, сказались на здоровье и продолжительности жизни. Он перенес инфаркт, руки болели, стал чаще задыхаться, но тем не менее до последних дней жизни сохранял творческую активность. Макс Фишман скончался 24 сентября 1985 года в Кишинёве, так и не вписавшись в рамки «советского творческого человека» и был похоронен на кишинёвском кладбище Святого Лазаря.

Из речи на похоронах 27 сентября 1985 г., народного артиста Молдовы, симфонического дирижёра, профессора Молдавского Государственного института искусств им Г. Музическу Бориса Милютина:

Мне очень тяжело. Вы извините меня за мои слёзы… я понимаю, что горе семьи затмевает все слова…, но я не мог не прийти, чтоб не проститься с Максом Беновичем Фишманом. Лидия Валерьяновна, Бэно, Артур, друзья — не стало выдающегося, по своим внутренним качествам человека, прекрасного музыканта, композитора, педагога, искреннего, настоящего друга, коллеги. Его ум, доброе сердце притягивали к нему людей… Помнится, как в 50 годы у студентки консерватории арестовали мужа, и она осталась одна с ребёнком, без средств существования. И Макс Бенович, и Лидия Валерьяновна берут её к себе, помогают окончить консерваторию и воспитать сына. А в те годы такой поступок, уверяю вас, не остался не замеченным. И это было опасно… Он был душой любой компании, с ним было очень интересно. Нам его никто не заменит… Но с нами остались его замечательные произведения, его талантливые сыновья и его жена — выдающийся педагог и хоровой дирижёр… Пусть земля ему будет пухом.

С начала XXI века музыка Фишмана вновь зазвучала в концертных залах, на радио и телевидении. Молодые исполнители из Молдовы, музыканты из Польши, Франции, Португалии, Норвегии, Румынии всё активнее стали включать её в свой репертуар. Только за последние годы с произведениями Фишмана познакомились в Румынии, Польше, России, Германии, Южной Корее, Израиле, Португалии, Франции, Норвегии, Бельгии, США. На музыкальное наследие композитора в последнее время обратили внимание ведущие музыковеды, опубликовавшие исследования в ведущих музыкальных изданиях, вышли статьи о нём в молдавской и зарубежной прессе.

Из интервью народного артиста МССР, профессора Молдавского Государственного института искусств им Г. Музическу Василия Загорского музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (май 1990 г.):

5 лет нет Макса Беновича. Со временем понимаешь, как таких людей не хватает. Он был великолепным музыкантом, очаровательным человеком, своеобразным, не похожим на других, замечательным композитором. Он создал 4 концерта для фортепиано с оркестром, симфонические, хоровые и вокальные произведения, сонату для кларнета и фортепиано, сонату для скрипки и фортепиано, трио, пьесы для фортепиано и различных инструментов. Общение с ним доставляло большое удовольствие и интерес. Он был Человеком из другого мира, из другой эпохи, нашим старшим товарищем и другом. В союзе композиторов его очень уважали и любили и как композитора, и как человека и как глубокого ценителя произведений его товарищей — коллег. Его нестандартное восприятие и советы были очень точные, полезные, порой неожиданные, но дающие толчок к новым размышлениям и поискам. И они всегда произносились очень заинтересованно, интеллигентно, по-доброму с лёгким польским акцентом. Очень дружил с Валерием Леонидовичем Поляковым, Леонидом Симоновичем Гуровым, Борис Семёновичем Милютиным, Соломон Моисеевичем Лобелем, Нахман Абрамовичем Лейбом, Муляром, Стырчей, которые его очень ценили и всегда поддерживали. Он был прекрасно образован, много знал, а то, что, как я знаю, он пережил, не поддаётся оценке. К сожалению, система, которая тогда существовала, препятствовала творчеству многих таких личностей. Один из функционеров Союза композиторов предлагал ему изменить фамилию Фишман на Пескару или Фимшан и тогда бы его произведения чаще бы исполнялись и издавались, но он ответил отказом. Ему сейчас было бы всего 75. Как его не хватает.

Задачей Советского социалистического государства было уничтожение личности и подчинение той части, что осталась, своей идеологии. Макс Фишман потрясающей силы воли, мужества и честности человек, прожил жизнь в этой жесткой идеологической системе чистосердечно и открыто, не поддаваясь её натиску, не скрывая своего возмущения, позволяя себе отвечать этой системе если не кулаком, так хотя бы иронией и музыкой. Он не был борец, размахивающий флагом на баррикаде, но он был человек, который не мог промолчать там, где его слово могло снять боль и принести облегчение ближнему. Человек, который создавал произведения опираясь не на инструкции социалистического реализма и за подачки за ними следующие, а на музыку, льющуюся из собственного сердца. Человек, который не мог врать своим студентам и окружению, даже понимая, что за это его ждёт неминуемая расправа.

Из письма заслуженного деятеля искусств МССР, молдавского и израильского композитора Александра Сокирянского музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (9. 10. 1995 г.):

Макс Бенович Фишман… Пишу это имя и вспоминаю человека, всей душой преданного Музыке. Помню его по творческим собраниям в Союзе композиторов (раньше он там бывал чаще, чем в последние годы своей жизни), его искренние, точные, свежие, доброжелательные оценки музыкальных произведений. Он был очень талантливым и серьёзным композитором. Его не приняли, в своё время, в Союз композиторов. Не знаю, был ли он обижен, но виду не подавал. Ему ведь и не такое пришлось пережить. Мне трудно сейчас кого-то упрекать в этом, но думаю, что его творческое молчание в последние годы жизни связаны и с этим ударом. Сейчас Максу Беновичу Фишману было бы 80 лет. Увы, в наше быстротекущее, насыщенное событиями время, чаще вспоминаешь ушедших в их юбилейные даты, но Макс Бенович очень часто всплывает в памяти и без всяких дат. Никогда не забудется дружба с ним, его речь с польским акцентом, интеллигентность, добрая улыбка, мудрые советы, поддержка и его преданность Музыке.

Трагизм личной судьбы композитора, испытавшего в своей жизни ужасы войны и концлагеря, пережившего гибель всех родных и близких в Варшавском гетто и Треблинке, творившего в среде несправедливого замалчивания и подозрительности, наложил основательный отпечаток на его творчество и обусловил устремлённость его музыкальных поисков к проблемам жития человека на земле, на его связь со своей трагической историей, со своими истоками. И наверно, в этом и есть уникальность музыки композитора.

Из интервью заслуженного деятеля искусств Молдовы, композитора Владимира Сливинского музыкальному критику, журналисту Сергею Пожару (ноябрь 1995): 

Макс Бенович входил в плеяду крупнейших композиторов Молдавии, хотя формально не состоял членом Союза. Да, если честно, Союз ему был не нужен, но вот он Союзу был необходим. Откровенный, бескомпромиссный, честный, тонкий, обаятельный. Я у него не учился в консерватории, не был с ним близок, но его влияние на меня было бесспорно. К нему тянулись музыканты, студенты, преподаватели. Даже актёры, которым он аккомпанировал в танцклассе, помнили его многие годы. А что такое аккомпаниатор в танцклассе знаю не понаслышке. Его музыка не оставляла равнодушным ни одного слушателя. Даже явные недоброжелатели, а таких было, я думаю, у него не мало, отмечали её своеобразность, масштабность, современность, берущую свои истоки из глубины то ли молдавского, то ли еврейского мелоса. Эта неопределённость их особенно и раздражала. Его предложения, советы, разбор произведений коллег всегда были добрыми, заинтересованными, аргументированными. Главное помочь и не навредить. Чтобы он не делал, всё было, как говорится: «По Гамбургскому счёту.

Достоинство музыки Макса Фишмана — в богатстве и красоте художественной выразительности, которая оказывает глубокое воздействие на разум, настроение и мироощущение человека. Его музыка — это поток энергии и силы, света и тепла, оптимизма и веры в трагическом окружающем нас мире. Это стихия, через которую пробивается врождённая с детства еврейская народная интонация.

Из статьи доктора искусствоведения Ирины Плешкан «Фортепианное трио М. Фишмана, как звуковой документ эпохи»:

…Суммируя изложенное, отметим преломление в Трио М. Фишмана классических и романтических тенденций, помноженных на претворение особенностей национального фольклора (в первую очередь, еврейского)… Обнаруженные в Трио музыкально-интонационные обороты имеют мигрирующий характер и могут быть названы, пользуясь термином Л. Шаймухаметовой, «мигрирующими интонационными формулами»… Каков генезис этих интонационных формул? Увеличенные секунды и специфические обороты связаны с ладовыми особенностями еврейского фольклора, которые частично «накладываются» на идиоматику молдавского фольклора (опевание увеличенных секунд). Использование приема «мигрирующих интонаций» позволяет добиться удивительного интонационного единства всех трех частей произведения, индивидуализации музыкального языка, основанного на модальной специфичности клезмерской и канторской музыки. «Феномен мигрирующей интонации» в творчестве М. Фишмана имеет универсальный характер, подтверждением чему служат фрагменты из самых разных его опусов. И все же музыкальная символизация этнической идентичности проявляется и в том, что мигрируя из одной части Европы в другую, М. Фишман сохранял уникальность мышления еврейского музыканта, транслируя в своих произведениях общепонятные и общедоступные интонации своей музыкальной культуры, носителем которой он являлся. Так же нельзя не учитывать и популярности клезмерской культуры на территории Бессарабии, как среды для сохранения и воспроизведения еврейского фольклора. Таким образом, Трио Макса Фишмана как звуковой документ своей эпохи синтезирует самые разные идеи и традиции. Несмотря на все ужасы ХХ века, которые пережил композитор и его семья, погибшая в Освенциме, гибель матери и младшего брата, бегство из оккупированной фашистами Польши, пребывание в колонии и другие события, как утверждает Л. В. Аксенова, мироощущение композитора было светлым и оптимистичным, что находит отражение в музыке Трио. В контексте историко-стилевого синтеза в данном произведении обнаруживается влияние классических и романтических традиций, также вполне характерное для молдавской музыки 1950-х годов. С точки зрения ассимиляции опыта разных композиторских школ, отметим сильное влияние русской музыки, которое всегда присутствовало как молдавской, так и в польской музыкальной культурах. Преломляясь в самых разных произведениях композитора, эти традиции оказались помноженными на стремление сохранить и передать в музыке свою этнокультурную идентичность.

Семья: Жена — хоровой дирижёр, первый профессор хорового дирижирования Молдовы, первая женщина симфонический дирижёр республики, заслуженный деятель искусств Лидия Валерьяновна Аксёнова (19 июля 1923 – 18 сентября 2019) Сыновья — Бэно Аксёнов (Минск, 1946), актёр, режиссёр, заслуженный артист Молдовы, лауреат международных театральных фестивалей  и Артур Аксёнов (Кишинёв, 1956), пианист, доцент кафедр специального фортепиано и концертмейстерской подготовки московского института им. Гнесиных, профессор в Adventist University и Levine Music в Вашингтоне. 

При подготовке материала использованы воспоминания Лидии Валерьяновны Аксёновой, дирижёра, maestru in arte, Moldova Ирины Петровны Стрезевой, композитора, Заслуженного деятеля искусств Молдавской ССР , лауреата государственной премии Молдавии, профессора Златы Моисеевны Ткач авторам статьи о Максе Фишмане, а также интервью с музыкантами из Молдовы, Белоруссии, Москвы и Израиля, взятые в разные годы музыковедом и журналистом Сергеем Пожаром и музыкальным педагогом Ольгой Булычевской.

Примечания

• Ольга Булычевская: «Музыка возрождает жизнь. К 100-летию композитора Макса Фишмана» Аналитический портал AVA 04.11.2015 https://ava.md/ru/stati/society/muzyka-vozrozhdaet-zhizn-k-100-letiyu/

• Илана Елизарова: «Без права творить.  К 100-летию композитора, пианиста, педагога Макса Фишмана» Еврейский мир (газета русскоязычной Америки) 09.01.2015 https://evreimir.com/105281/bez-prava-tvorit-k-100-letiyu-kompozitora-pianista-pedagoga-maksa-fishmana/

• Виктор Гербер, Дмитрий Шинкаренко: «70 лет спустя» (Актюбинский завод хромовых соединений) Информационная программа «Эврика 12 апреля 2024 http://www.rikatv.kz/evrika/ekonomika/70-let-spustya.html

• Мельник Тамара «Концерт для фортепиано с оркестром Es—dur М. Фишмана. В контексте традиций романтизма» https://ibn.idsi.md/sites/default/files/imag_file/Kontert%20dlea%20fortepiano%20s%20orkestrom%20ES_Dur%20M%20Fismana.pdf

• Плешкан Ирина: «Фортепианное трио М. Фишмана, как звуковой документ эпохи» https://revista.amtap.md/2017/11/14/1267/

• «Выдающиеся деятели культуры и искусства Молдовы» Электронная энциклопедия (Культура народов. Этнические сообщества Курской области). http://kurskonb.ru/our-booke/geo/ethnos/moldova/92-culture-famous-people.html

• «Concerto – A Redescoberta Da Música Moldava» Concertos para piano e Orquestra – Max Fishman – David Fedov, 24 de novembro de 2019 https://web.archive.org/web/20230619160553/https://www.orquestraclassicadocentro.org/concerto-a-redescoberta-da-musica-moldava/

• Мельник Тамара: «Макс Фишман: Педагог и композитор» https://web.archive.org/web/20230207043229/https://ibn.idsi.md/sites/default/files/imag_file/Max%20Fisman_profesor%20si%20compozitor.pdf

• Виктория Ткаченко: «Увертюра Макса Фишмана в контексте взаимодействия профессиональной европейской традиции и третьего пласта» https://revista.amtap.md/wp-content/files_mf/151679957730_tcacenco_UvertiuraMaksaFismanavkontekstevzaimodeistviaprofesionalinoievropeiskoitraditiiitretiegoplasta.pdf

• Ольга Беженару, Вероника Каждан: «Первый профессор хорового дирижирования Молдовы. К 100-летию со дня рождения Л.В. Аксёновой».  Аналитический портал AVA 23 февраля 2023 https://web.archive.org/web/20230620035303/https://ava.md/2023/02/23/pervyy-professor-horovogo-dirizhirovaniya/

• Интервью Бэно Аксёнова Олегу Дашевскому: «На свободу с отмороженными руками» 23 ноября 2021 Jewish.ru https://jewish.ru/ru/interviews/articles/198023/

• Baranov Ecaterina: Bibliothèque Compositeurs de Moldavie »Max Fishman» https://baranovtinca.wixsite.com/partitions-moldova/1915-fishman-max

Записи

• https://www.youtube.com/watch?v=Y7z3ldQwg—k

• https://www.youtube.com/watch?v=_tIj3-t8XpA

• https://www.youtube.com/watch?v=rhT_aL218iA

• https://www.youtube.com/watch?v=lcUC1HGbj_U

• https://www.youtube.com/watch?v=621BoVjUHRk

• https://www.youtube.com/watch?v=I3dVT_hlFmc

• https://www.youtube.com/watch?v=M1WgTdrzcuE

• https://www.youtube.com/watch?v=lKbXFtDhArI