ЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНА

Хорошо шла торговля в этот день, и барыш вышел отменный. На следующее утро явился Навон за остатками товара, открыл сарай и глазам своим не поверил. У глиняных статуэток отбиты головы, у деревянных идолов отломаны руки и ноги, и только самое крупное изваяние целехонько и возвышается над грудой обломков.

Дан Берг

СДЕЛКА

Глава 1

− Мир дому твоему, Авраам! – приветливо произнес Навон, вступая под крышу внушительного по размеру шатра.

− Мир входящему, − дружелюбно ответил Авраам, − садись на эту лавку. Ты вовремя пожаловал, ужин скоро будет готов!

− А я шел мимо, вижу дымок над крышей вьется, вот и подумал…

− Подумал, что недурно бы угоститься у старейшины племени, мяса отведать и все такое прочее! Так или нет, дружище Навон?

− Проницателен ты, Авраам, в делах простейших, не требующих глубины.

− Глубины чего?

− Глубины мысли!

− Глубины мысли? Тут ты меня обскакал, признаю. Но некоторые дела действительно просты. А как насчет глубины желудка?

− Еще не угостил, а уже попрекаешь?

− Ни в коем случае, дружище Навон. Наешься у меня до отвала и ни слова попрека не услышишь! Да разве ты не знаешь мою щедрость?

− Знаю, конечно. Шучу я. И супруга твоя после ухода моего не обидит тебя за мой простонародный аппетит?

− Сара – добрейшей души женщина. Вот увидишь.

− Кстати, где ты ее прячешь, Авраам?

− Хорошо, что напомнил! Эй, Сара, что ты там делаешь за перегородкой? Подслушиваешь мужской разговор?

− Некогда мне ваши бредни слушать! – крикнула из-за ширмы Сара, − я мясо варю, пшеницу высыпала в котел, размешиваю!

− Закончишь и сразу выходи, надо гостю ноги с дороги омыть! Не знаешь порядка, что ли?

− Знаю я ваш мужицкий порядок!

− Ладно, не бубни. Неси таз с водой и полотенце! – строго прикрикнул на жену Авраам.

− Несу, мой господин!

− А ты хорошо живешь, Авраам, − оглядевшись по сторонам заметил Навон, − стены вон шкурами завесил, на землю шкуры положил в три слоя. Постель это? Для тебя и для Сары, чтоб играть по ночам?

− Не твоего ума дела, дорогой гость, − заметила Сара, вытирая Навону ноги.

− Да, Навон, я живу лучше большинства в племени. Так ведь я старейшина, мне положено! – ответил Авраам, − завидуешь?

− Я не завистливый, известно тебе.

− Ты не завистливый, а Яэль очень даже завистливая! – выпалила Сара, − женушка твоя болтает, что это не Авраам, а ты, Навон, должен быть старейшиной, и богатство тебе, а не Аврааму положено!

− У бабы ум короткий! – решительно заметил Навон.

− Ну, это не про меня! – возразила Сара.

− Послушай, женщина, − рассердился Авраам, − ты свое сделала и ступай себе прочь из шатра. Нарвешь пахучих трав к ужину. Как раз мясо и поспеет!

− Я скоро вернусь, − проговорила Сара, − и вышла из шатра, захватив корзину.

***

− Слава богам, нет лишних ушей, − произнес Навон, когда, по его мнению, Сара удалилась от шатра на достаточное расстояние.

− Лишних ушей и длинных языков, − уточнил Авраам.

− Завтра моя очередь идти на рынок, продавать статуэтки богов, − сказал Навон.

− Желаю успеха, − усмехнулся Авраам.

− Тебе смешно, ты свою очередь пропускаешь, не желаешь торговать статуэтками, однако от своей доли барыша не отказываешься!

− Я свою долю не на себя, а на веру нашу трачу! Раздаю людям монеты, мешки с рисом, тыквы целиком, а то козлят или ягнят. Лишь бы слушали речь мою о вере и о Боге, − сказал Авраам.

− О Боге, который, кроме себя самого никаких богов не признает. Другими словами, барыш, который от богов приходит к тебе, ты против них и обращаешь!

− Трактуй так, коли тебе так нравится, а я от своего дела не отступлю!

− Знаю я что ты своим делом называешь. Давай-ка лучше заглянем в сарай, где статуэтки сложены, посмотрим сколько их там, прикинем, сколько я выручу. Это ведь и тебе интересно, не так ли?

− Пойдем, посмотрим, дружище Навон. Много там товару. Думаю, без помощников тебе не обойтись.

− Помощники у меня имеются. Вместе трудились над статуэтками. Без тебя обошлись. Будут и покупатели. Ярмарка ведь. Много и торговцев богатых, и людей с деньгами по рынку ходят. Почитают богов, покупают образы их.

− Намек твой мне понятен. Я богов не почитаю, я в Бога верю. В единственного, настоящего. Его статуэткой не изобразишь, из глины не вылепишь и из дерева не вырежешь.

− Хватит говорить об этом, Авраам. Не береди мне душу, не волнуй и не совести. Знаешь ведь, я не меньше тебя о народе нашем пекусь.

− Знаю, Навон. Надеюсь еще перетянуть тебя и помощников твоих в свою партию.

− Надейся!

Авраам и Навон зашли в сарай, посчитали статуэтки. Разной величины они, но все, кроме одной, небольшие. Самая крупная стояла в углу и, казалось, глядела на вошедших мужчин и ухмылялась. Статуэток было очень много – за день Навону не продать, даже вместе с помощниками. Договорились, что Навон придет за остатком товара в следующий базарный день.

− Давно ли мы вышли из Вавилона, сбился я со счета! – спросил Авраам.

− Я думаю, шесть лун прошло. Впрочем, уточню у Яэль, у женщин свой счет! – ответил Навон.

− А место это как называется, напомни!

− Вроде бы, Харан. Полпути от Вавилона до Ханаана.

− Умен ты, Навон. Многое помнишь, а если сомневаешься – у кого спросить знаешь!

− Может права моя Яэль, и не тебе, а мне надо быть старейшиной племени, а?

− Не болтай языком!

− Не сердись, Авраам. Опять шучу я! Хотя, если подумать, это ведь я с друзьями надрываюсь: леплю, вырезаю, торгую. Стало быть, я кормлю и тебя самого, и семейство твое, и приверженцев замысла твоего!

− Не болтай языком, повторяю! Кстати, о кормлении. Чувствуешь запах? Варево поспело. А вот и Сара идет!

− Пойдем, сядем за стол, сделаем голодные лица, пусть супруга твоя пошевеливается!

Глава 2

Вавилон силен и богат. Власть монарха нерушима, царедворцы купаются в роскоши, торговцы процветают, простой народ живет сытно. Прекрасна жизнь в огромной стране. Но не всем хорошо в ней, кто-то обретается на обочине счастья.

Не только дворцы богачей и добротные дома простонародья заполняют улицы и рынки. Увы, есть и жалкие хижины, и зыбкие шалаши на окраинах городов. Правда, жители в них не задерживаются подолгу. Месяц, другой – и они поднимаются всем племенем и идут себе дальше, где еще не выщипана трава их овцами и козами, есть вода в ручьях, достаточно хвороста, чтобы разводить костры, и можно найти материал для постройки шалашей. Те, кто побогаче среди этих бедняков, ставят шатры.

Немало таких бесприютных скитальцев бродит по просторам Вавилона. Это – кочевники. Пожалуй, они привыкли к своему незавидному положению. Много трудятся, у них почти нет досуга, они не всегда сыты. У некоторых племен есть посевы. Соберут урожай – и снова в путь. Они не знают оседлой жизни, и вести хозяйство постоянно из года в год не приучены.

Все в Вавилоне зависят от благорасположения природы, всем нужны дожди весной и летом, тепло и безветрие зимой. А если погода неблагосклонна к людям, то меньше у них еды и меньше радостей. Когда есть амбары, где хранятся запасы, то пережидать трудные времена хоть и безрадостно, но голод и нищета не угрожают. А кочевникам много горше приходится.

Что людям делать, чтобы умилостивить природу? Нужно молиться богам, просить о милости. Не только у вавилонян, но и у кочевых племен есть священные покровители. Молитва должна быть усердной, регулярной, горячей. Необходимо приносить жертвы богам, и, жертвуя, ни в коем случае не скупиться. В каждом доме вавилонянина, в каждой хижине кочевника должна стоять глиняная или деревянная статуэтка, изображающая бога. Этот рукотворный идол услышит зов и сообщит о нем своему оригиналу, и тот иной раз поможет.

Так уж вышло, что у каждого кочевого племени есть собственный опекун и защитник. Он знает своих людей, и они к нему привыкли. Он возвышается над ними, а они поклоняются ему. Есть соперничество, и даже войны случаются меж племенами, но есть ли противоборство и вражда между богами этих племен? Это слишком сложный вопрос. На него не приготовлен точный ответ. Однако, известно, что разные племена и своего бога почитают, но и чужого не унижают. Иными словами, если одно племя воюет с другим племенем, то это значит, что воюет оно с людьми другого племени, а бога чужого уважает. Хотя, меж людьми всякое может случиться – люди не боги!

***

Вполне резонно говорить, что индивидуумы рождены одинаковыми. Но можно не без основания утверждать и противоположное – смотря как взглянуть на дело. Такая же неопределенность справедлива и для племен. То есть, и люди, и племена одновременно и одинаковые, и разные. Как сказано выше, с людьми всякое может случиться, значит и с племенами тоже может произойти нечто необычайное.

Именно так и случилось с одним из кочевых племен. Старейшина племени (он не обязательно должен быть самым старшим по возрасту, зато у него больше, чем у других имущества, и, возможно поэтому, он главный авторитет среди своих) неутомимо размышлял над незавидной судьбой товарищей. Звали этого человека Авраам.

“Земли собственной у нас нет, − думал вслух Авраам, − городов нет, войска нет, зато люди всегда в пути и никогда не едят досыта. Да, есть у племени свой бог, покровитель и защитник. Мы усердно молимся и жертвы приносим, не скупясь, и от души: стараясь для бога, стараемся для себя! Но, положа руку на сердце, я должен признать, что далеко не всё получаем мы, чего хотим и просим!”

“Так ведь и у оседлых вавилонян есть свои боги, − продолжал рассуждать Авраам, − и они тоже усердно молятся и приносят жертвы богаче наших, однако и у них беды случаются, и не всегда священные защитники выручают. Однако, жизнь у них слаще. Может, потому что земля своя, а, может, просто войной, победами и грабежом себя от больших бед оградили? Этого я не знаю, да и не нужно мне это понимать. А что же нужно?”

“А нужно тебе подумать о свойствах богов! – воскликнул Навон, который слышал, как Авраам рассуждал сам с собою. Навон – это друг и помощник Авраама. Он не старейшина, но и не последний человек в племени. Друг он Аврааму потому, что, во-первых, близки они по духу, а, во-вторых, полагал Навон, всегда полезно дружить с первым среди равных. Помощник же потому, что Авраам хоть и умен сам, а проницательный Навон всегда поможет.

− Что на уме у тебя, объясни, Навон!

− Я говорю, подумать о свойствах богов нужно.

− Это я слышал.

− Слышал, а теперь подумай. Или давай вместе подумаем.

− Давай!

− Вот люди молятся богам, жертвы им приносят, а разве получают сполна, что просят?

− Нет, сполна не получают!

− А не приходило ли тебе в голову, Авраам, что мы не тому богу молимся?

− Никогда об этом не думал. Выходит, и другие племена тоже не тем богам молятся?

− Может, и так! Но я говорю ужасные вещи!

− Однако, Навон, сделав первый шаг, наберись духу и сделай второй!

− Мне страшно, Авраам!

− А я не побоюсь! Я разгадал твою мысль. Я принял ее. Я разовью ее. Я сделаю второй шаг, коли ты боишься. Да ведь мне и положено, старейшина я!

***

По прошествии нескольких дней Авраам позвал к себе Навона. Тот, волнуясь, вошел в шатер старейшины племени. Навон предчувствовал, предстоит большой разговор. Авраам поманил к себе членов своего малочисленного семейства. Подошли жена Сара и сын Янай. Решительным жестом отец и господин указал им на дверь, добавив вслух: “У нас с Навоном важный разговор. Вернетесь к вечеру!”

− Слушай меня, Навон. Я обдумал твою идею и воплотил ее!

− Да ведь я не произнес ее вслух!

− Я понятлив, мне довольно и намека.

− Я слушаю тебя, Авраам.

− Я толковал с нашим богом. С ним самим. Не больше и не меньше. Я сказал ему то, о чем ты мне не сказал, но подумал. Я сделал второй шаг.

− Куда ты шагнул, Авраам?

− Я предложил богу заключить союз меж ним и нашим племенем.

− Союз? Да-да, я об этом и думал…

− Мы назовем Его единственным в мире Богом, а всех других богов объявим ложными. А Он, в ответ, провозгласит наше племя избранным и будет нам опорой, защитой и неизменным помощником.

− Помощником в чем?

− Во всем! И прежде всего в том, что мы станем делать для утверждения его единственности. А, главное, он поможет нам осесть на землю. И придет конец бездольной кочевой жизни, и будет у нашего племени своя страна!

− И это всё?

− Нет, не всё! Бог даст нам устав и научит жизни, правильной по Его понятиям, и народ наш обретет вечное счастье!

− И это всё?

− Нет, не всё! Когда примем сердцем устав Его, Он в награду сделает наш народ царем средь всех иных народов!

− И это всё?

− Пока всё! Ты разве не об этом думал, Навон? Или не только об этом?

− Я думал об этом самом, Авраам. Но и еще кое о чем.

− О чем же?

− О последствиях я думал. Они не кажутся мне столь бесспорно хороши, как эта взаимовыгодная сделка!

− Сделка? Не употребляй, Навон, торгашеское слово, ведь Богом и мной управляли возвышенные стремления!

− Угомонись, Авраам, не прячь суть дела за словесами. Послушай-ка теперь ты меня.

− Для того я и призвал тебя, мудрый Навон!

− Сделка, которую ты союзом называешь, побудит прочие народы ненавидеть наше племя и гнать нас отовсюду. Мы будем избранниками Бога? Допустим. Но зависть человеческую ни ты, ни я, ни Бог наш отменить не в силах!

− И это всё?

− Нет не всё! Бог обещал нам землю? Но не осталось в мире хорошей и незанятой земли! Стало быть, с Божьей помощью мы станем выдворять других, лишать их дома, и за свое место под солнцем нам придется воевать. Но мы не учились воевать, зато умеем сочувствовать гонимым. Нас ждут потери и разлад!

− И это всё?

− Нет не всё! Бог не так прост, как ты, Авраам. Он обещал нашему племени царить над прочими племенами, но лишь тогда, когда мы всем народом станем исполнять устав Его. А люди слишком долго привыкают к новизне. Доживем ли мы до прекрасных дней?

— И это всё?

− Пока всё! Я гляжу далеко вперед, но сегодня я вижу только это. Однако если я чего-либо не вижу сейчас, то это не означает, что ничего не случится потом – те, кто будут жить после нас – увидят!

− Ты умный мужик, Навон!

− Ты рисковый мужик, Авраам!

− Представь, наш союз многие, очень многие одобрили и поддержали.

− Кто, например?

− Мои сторонники сплотились, и я назначил старшего над ними. Это – Бецалель, ты знаешь его. Он не умен и не учен, но, как оказалось, он патриот.

− Знаю этого парня. Удачное ты сделал назначение.

− А ведь признайся, Навон, и тебе союз с Богом нравится!

− Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.

− Понятно! Человек дела действует, а мыслитель сомневается, но при этом соглашается в глубине души, − сказал Авраам и дружелюбно потрепал по плечу Навона.

− Как ты скрепил сделку с Богом? – спросил Навон.

− Как и положено. Я записал наш с Богом уговор на глиняной табличке. Вот она. Читай!

− Все верно. Коротко и ясно. Хорошо, что есть табличка. Предъявишь ее народу. Без нее люди не поверят, что ты говорил с Господом.

− Да, забыл сказать! Бог присвоил нашему племени имя. Теперь мы иудеи!

Навон ушел в смятении. Противоречивые чувства бушевали в душе. Страх был сильнее соблазнов. Навон выкрал глиняную клинописную табличку, но уничтожать ее не стал. Он признался Аврааму в своем поступке и сказал, что спрятал табличку в водах реки Евфрат, в тайном месте. Авраам верил, что придет время, и Навон вернет незаменимый атрибут союза.

Глава 3

Бецалель горячо поддержал инициативу Бога и Авраама. Он сплотил вокруг себя некоторое число единомышленников. Как нарекать эту авангардную, но не многочисленную на первых порах группу людей? Лучше всего по имени их вожака. “Бецалоты” – название, которое им присвоили одноплеменники.

Прежде всего сам Бецалель, а с ним все бецалоты и их семьи принялись рьяно исполнять устав Бога. Они усвоили, что верность заповедям Господа есть единственный и абсолютно надежный путь к завоеванию сначала небольшого, но своего собственного куска земли, а потом и огромных пространств. “От реки до моря” – с энтузиазмом произносили они пароль, “От моря до реки” – вдохновенно звучал отзыв.

“Дух захватывает, когда подумаешь о блестящей нашей перспективе, − рассуждал Бецалель, − с Божьей помощью мы станем владыками мира, царями над народами!” И, представляя себе головокружительное будущее, Бецалель и бецалоты еще и еще добавляли усердия, соблюдая устав Господа и творя праведные деяния.

Авраам открыл Бецалелю, что путь к великости сопряжен с великими трудностями, и придется много воевать с другими народами, и рисковать жизнью неизбежно, и будут убитые и раненые среди иудеев, и не все, кто встанет на Божью тропу, дойдут до конца. Бецалель усвоил это и довел правду до рядовых сподвижников. Мало кого из бецалотов смутила неминуемая жертвенность пути. Уж очень велики соблазны и огромна награда. Люди стремились к борьбе и рвались в бой.

Однако Авраам не имел иллюзий: бецалоты отнюдь не велики числом, и их сил не достанет, чтобы победить всех тех, кого придется изгонять с насиженных мест. “Нужна помощь всего племени, − рассуждал старейшина, − и, к сожалению, прав Навон, люди долго усваивают новое. К тому же недоверчив народ. А без всеобщей веры в Него и в Его единственность нечего и надеяться на успех. Да, чтобы уговор с Богом заработал в полную силу, вера должна быть всеобщей. В крайнем случае – доминирующей.”

“Но и я не меньше Навона прав. Соблазны сделки, вернее, союза неодолимы! Сам Навон колеблется, для виду возражает, и, я уверен, примкнет он к нам со временем. И другие умники, кто головой, а не сердцем думают, тоже будут сражаться в наших рядах. Искушение огромно, и слишком трудно человеку устоять против него. Вот и обретем мы достаточное количество бойцов!”

***

Бог ждет от иудеев ежедневных и ежечасных практических дел, которые убедят Его в том, что они исполняют условия сделки, то есть приняли идею единственности, и, стало быть, созрели для получения обещанных привилегий.

Молитва? Да! Забота мудрецов сделать главным пунктом молитвы безоговорочное провозглашение единственности Господа. А забота старейшины и соратников его – уничтожение идолов. Ведь идолы изображают других богов, богов, которых нет! Пора разбивать глиняные и сжигать деревянные статуэтки, стирать память о прошлом и ложном, вести людей к настоящему и истинному.

Авраам, Бецалель и бецалоты неустанно трудятся, убеждая и доказывая, демонстрируя и агитируя, опровергая и внушая. Они добиваются определенных, хотя и скромных пока успехов. Некоторые члены племени проникаются истинной верой, другие принимают сделку как источник будущих выгод. И те, и другие пополняют ряды бецалотов. Но дело продвигается медленно, слишком многие продолжают цепляться за язычество – кто из убеждения в его правоте, а кто из осторожности.

Бог помогает иудеям преодолеть косность мышления и консерватизм традиций, чередуя наказания и поощрения, как говорится, “шишки и пышки”.

Господь сообщил Аврааму, что пора собираться в дорогу. Уходить надо из Вавилона всем племенем и следовать к конечной цели – в Ханаан. Этот край Он обещает отдать своим избранникам и поможет им завоевать Землю Обетованную, изгнать из нее чужаков и навечно осесть там.

Племя снялось с места. Привычные к переходам кочевники легко поднялись и двинулись в дальний путь. Дорога – не в диковинку. Трава на пастбищах выщипана, запасы еды на исходе, хворост вокруг сожжен в кострах, да и год выдался скудный – пора уходить к сытым местам! Ханаан – так Ханаан!

***

В Харане, что по дороге из Вавилона в Ханаан, стоянка продолжительная. В городе этом есть рынок, и ярмарка случается время от времени. Наезжают торговцы и покупатели из разных племен. И те, и другие – люди не бедные. Чтобы благополучие свое закрепить, они молятся. А чтобы молитва доходила до покровителя, нужны идолы, которые терпеливо и благосклонно выслушивают плач, просьбы, обещания. Поэтому Навон с друзьями изготовляли статуэтки всевозможных богов. Глиняные и деревянные изваяния хорошо продавались, а выручка шла в казну племени. Доход делился между всеми равно и по справедливости: кто имел мало – получал мало, а кто имел много – получал много.

Надо заметить, что товар сбывался не только иноплеменным покупателем, но и иудеи приобретали подходящие статуэтки. Это обстоятельство огорчало прежде всего Бога, и, конечно, Авраам, Бецалель и все бецалоты весьма печалились.

Складом для изваяний служил сарай поблизости от шатра Авраама. Торговлей занимались по очереди. Но Авраам и его единомышленники свою очередь уступали людям Навона. Да разве можно себе представить, что Бецалель или кто-нибудь из бецалотов станут вопреки убеждениям поощрять многобожие?

Однажды в ярмарочный день, с утра пораньше, Навон с друзьями взяли из сарая заранее изготовленные и припасенные на продажу статуэтки. Товара было много, все не унести, да и за день не продать. Оставили изрядное количество под крышей с намерением вернуться завтра и взять остальное.

Хорошо шла торговля в этот день, и барыш вышел отменный. На следующее утро явился Навон за остатками товара, открыл сарай и глазам своим не поверил. У глиняных статуэток отбиты головы, у деревянных идолов отломаны руки и ноги, и только самое крупное изваяние целехонько и возвышается над грудой обломков.

Навон гневно возвысил голос, срочно призвал Авраама взглянуть на ужасную картину разора. Тот мигом явился, посмотрел перед собой, всплеснул руками, закрыл ладонями лицо, дабы Навон не увидел злорадной улыбки.

− Какое варварство! Не идолов мне жаль, а барышей наших! – воскликнул старейшина.

− Отвечай, Авраам! Кто погубил эти невинные создания? Ты? Бецалель? Бецалоты? – вскричал Навон.

− О, кажется я догадался, кто виновник!

− Кто? Говори, старейшина!

− Я вижу негодяя, и ты его видишь, Навон!

− Я не вижу!

− Да вот же он! – воскликнул Авраам и указал на самого крупного и неповрежденного идола, который равнодушно стаял с безмятежным лицом и пустыми глазами глядел в никуда.

− Ты лжешь, старейшина! Это всего-навсего безмозглый и бессильный идол! Он не мог совершить злодеяние!

− Но ведь он есть чей-то бог, Навон. Ты сомневаешься в силе бога? Не верю своим ушам!

− Ты хочешь поймать меня на слове?

− Я уже поймал тебя, Навон! Ты назвал идола безмозглым и бессильным. И ты прав. Довольно притворства и сомнений. Загляни к себе в душу! Ведь ты и друзья твои верите Богу нашему больше, чем себе. Переходите в мой стан! И скажи, наконец, где спрятал ты клинописную табличку?

Глава 4

Племя Авраама пришло в Ханаан. Прекрасная, цветущая страна! Достоверные Библейские повествования представляют нашим современникам сложную историю освоения иудеями Земли Обетованной. Нет необходимости пересказывать события, документально изложенные в Книге Книг. Сосредоточимся на весьма важных и поучительных фактах, обойденных Священным Писанием, но, тем не менее, заслуживающих доверия.

Почему мы называем сложной историю освоения иудеями Земли Обетованной? Ответ незатейлив. Сложность состояла в том, что племя избранников отнюдь не всегда следовало уставу Господа. Когда соблюдались заповеди Бога – людей ждали славные победы, но следствием пренебрежения условиями сделки становились болезненные поражения. Вспомним историю чудесного взятия иудеями города Иерихона, и последовавшее за этим успехом позорное крушение иудейского войска при Гае! По сравнению с нетвердостью в вере, другие проблемы, вроде неумения воевать и нехватки оружия, выглядят непринципиальными: они чисто технические и легко преодолимы.

Находясь в Ханаане, бецалоты, сам Бецалель, и, конечно, Авраам, в полную силу вели агитацию среди народа за единобожие, раскрывая людям будущие перспективы. Навон и его сторонники не мешали энтузиастам, но и не помогали им. Ими владели думы и сомнения. К их чести надо заметить, что они не только не злорадствовали, когда монотеисты терпели неудачи, но и радовались успехам идеологических противников. Пленники здравого смысла, они сердцем сочувствовали оппонентам-бецалотам, душою были с ними, вот только обилие мыслей мешало им!

***

Будем откровенны и бесстрашно огласим неудобную правду: Священное Писание уделяет женщинам непропорционально малую долю внимания. Конечно, нельзя утверждать, что на священных листах не фигурируют женские персонажи, но, к сожалению, их роль показана недостаточно ярко. В результате у нашего современника может сложиться ошибочное впечатление, что древнюю историю вершили одни лишь мужчины.

Да, женщины крайне редко орудуют мечом, копьем или луком. Однако история состоит не только из убийств и кровопролития, как может показаться, история – это борьба в широком смысле слова, это высокая политика, в которой нет мелочей.

Женщины обрушивают на нечуткие мужские головы романтические коллизии, происходящие в их чувствительных сердцах. Таким манером женщины заявляют о себе в полный голос. Мужчины направляют события, а женщины направляют мужчин.

Заговорив о женских персонажах повести, вспомним о женах наших главных героев. Сара – супруга Авраама, и Яэль – супруга Навона. Кроме того, Саре, как жене старейшины, по закону положена служанка, которая содержится за счет племени. Имя этой особы – Адар.

Было бы неверно утверждать, что Сара и Яэль не ладят меж собой. Они ладят. Но при этом они ненавидят друг друга. И у обеих женщин есть самые серьезные основания для такого рода страсти.

***

Вторая половина пути из Харана в Ханаан слыла опасной, ибо пролегала через холмистую местность, где легко укрывались разбойничьи отряды, и засады подстерегали мирных путников. Если бы племя Авраама стало жертвой нападения грабителей, то бедным кочевникам нечем было откупиться от налетчиков. И те выместили бы досаду на неимущих, насилуя женщин и уводя в рабство мужчин.

Дабы не случилось беды, Авраам выслал впереди племени группу людей надежных, бесстрашных, умевших обращаться с оружием и готовых рассеять разбойничьи ватаги. Таких в племени насчитывалось немного, но достаточно для отражения бандитской атаки. Поскольку это были сторонники Навона, то естественно, что Авраам назначил командиром группы самого Навона. Несколько дней пути отделяли Навона от Авраама. Встретились авангард и основное племя уже в Ханаане.

Сара не отличалась кротостью нрава, она частенько перечила мужу, спорила с ним, приводя аргументы, не казавшиеся ему разумными. Кроме того, она ссорилась со служанкой Адар и этим подрывала авторитет семьи старейшины. Такие домашние недоразумения огорчали и изрядно утомляли Авраама. Поэтому, размышляя о перипетиях супружеской жизни, он невольно думал об альтернативах.

Надо сказать, что на душе у Сары лежал тяжелый камень, который с каждой неделей, приближавшей племя к Ханаану, давил все сильнее. А дело в том, что Земля Обетованная не казалась Саре легкой добычей, ибо иудеям предстояла война. Саре весьма нравилась мысль об избранничестве и очень хотелось быть царицей, но ведь сыну Янаю придется сражаться! Такого допустить нельзя. Нужно что-то предпринимать. Дело надо обсудить с Авраамом, но Сара пока не придумала, как правильно подступиться к мужу, и пребывала в смятении.

Назначив Навона командиром авангардного отряда, Авраам оторвал своего верного друга и помощника от его жены. Старейшина испытывал невольное беспокойство за безопасность и целомудрие молодой красавицы Яэль. Конечно, если подумать здраво, то некому было покуситься на честь временно одинокой женщины. Ведь способные на вольнодумные поступки и не вполне верующие в Бога сторонники Навона отсутствовали, а бецалоты рьяно соблюдали моральные запреты Господа и они, конечно, не могли даже подумать о совершении греха, не говоря уж о чем-то большем. Но, как было замечено выше, люди – не боги. Случиться может всё, даже то, чего случиться не может!

Таким образом, ответственность за безупречную репутацию Яэль легла на плечи Авраама. Он чувствовал необходимость оказать посильную поддержку другу и помощнику. Как человек прямой и открытый, Авраам честно заявил Саре о своих моральных обязательствах перед Навоном.

Для исполнения благородного замысла Аврааму требовалось ежевечерне посещать Яэль, и своим близким присутствием охранять ее от предполагаемых посягательств или даже нескромных взглядов. Авраам не любил делать дело наполовину. Поэтому иной раз ему приходилось возвращаться в семейный шатер под утро.

***

Сара многое поняла. Она поняла даже больше, чем того хотелось бы Аврааму. Но что в древние времена могла поделать жена против воли или своеволия (как ей казалось) мужа? Благородство Авраама не повлияло положительным образом на характер Сары. Скорее наоборот. Еще ожесточеннее, чем раньше, она ссорилась со служанкой, и даже обвинила ее в краже бруска козьего сыра. Возмущенная Адар обратилась в суд племени, и на одном из привалов судьи досконально разобрались в деле, и оправдали невинную служанку, и указали жене старейшины на ошибку.

Что касается Яэль, то она весьма благосклонно приняла участие Авраама в своей судьбе. Да что там говорить – она полюбила его, вот и всё! И хотя он был старше и потому умереннее в выражении чувств, нежели ее законный муж, она высоко оценила благородный порыв старейшины.

Когда племя добралось до Ханаана, его уже ждал там авангард во главе с Навоном. Радость встречи, дружеские похлопывания по плечу, рассказы, рукопожатия. После вынужденного перерыва Авраам провел ночь с Сарой на супружеском ложе. Яэль вернулась в горячие объятия истосковавшегося по любви Навона. Трудно во всей полноте судить об эмоциях этих четырех персонажей. Достоверно известно только, что Яэль радовалась меньше других, даже меньше Авраама.

Теперь становится понятным источник взаимной и непримиримой ненависти Сары и Яэль. Не окрепла и не ослабела страсть, что скрепляла супружество Авраама и Сары. Молодая Яэль испытывала к зрелому своему опекуну двойственное чувство: ее сердце таяло от нежных воспоминаний, но она гневалась на Авраама за то, что тот покинул ее. Дружба между Авраамом и Навоном упрочилась. Авраам убеждал Навона, мол, настало время начинать шагать в ногу с лучшими людьми племени и напомнил, что пора, наконец, вернуть иудеям клинописную табличку.

Досадная перемена случилась в товариществе Авраама и бецалотов. Дух уважения и почти любви сменился на вынужденную терпимость. В небольшом племени нет секретов. Бецалоты узнали о попечении Авраама над женой Навона. О том, что бецалоты осведомлены, стало известно и Аврааму.

Божий устав категорически запрещает мужчине иметь связь с мужней женой. Душевные порывы, которые старейшина относил на счет широты своей натуры, бецалоты грубо называли взбесившейся похотью старца. Над Авраамом нависло проклятие Небесного суда в случае, если бецалоты не станут молчать. Однако их язык удерживало опасение лишиться поддержки старейшины. Авраам и бецалоты были одновременно и необходимы, и отвратительны друг другу. Друзья поневоле. Разрыв между ними означал неудачу сделки с Богом.

Глава 5

− Верный мой муж, Авраам, нам надо серьезно поговорить, − сказала Сара, загородив своим телом выход из шатра, так что если бы супруг захотел сбежать, то ему пришлось бы преодолеть немалые трудности.

− Я всегда рад беседе с тобою, возлюбленная моя Сара, − ответил Авраам, с тоской подозревая недобрые намерения ревнивой супруги.

− Отчего ты так побледнел, ведь я еще ничего не произнесла!

− Я не побледнел, тебе показалось. Это всполохи огня в очаге изменили цвет лица.

− От жара лицо не бледнеет, а краснеет, но твоя физиономия, похоже, разучилась краснеть.

− Сара, я начинаю сердиться, переходи к делу! – увереннее сказал Авраам, почувствовав, что буря проходит стороной.

− Надеюсь, Авраам, в твоем широком сердце еще осталось место для любви к нашему единственному чаду Янаю.

− Не сомневайся, Сара, мое сердце достаточно широко, − от злости скрипнув зубами, заметил Авраам, − обойдемся без намеков, и говори, наконец, о деле.

− За прекрасную Святую Землю надо воевать. По-твоему, наш Янай должен подвергать свою жизнь опасности? А если ранят или убьют ребенка? Он наш единственный. Он твой наследник. Твой Бог уверяет, что семя нашего сына положит начало великому народу. Имеем ли мы право рисковать Янаем?

− Не упоминай Бога, не понимая слов и намерений Его, ты всё путаешь. Но мысль твоя о сыне мне кажется здравой. Беречь надо единственное дитя наше.

− У меня есть план!

− У тебя есть план, женщина?

− Отправь его в Египет. Дай ему задание разведать, какие там у них колесницы или что-нибудь в этом роде. Тебе лучше знать. Однако, поручение должно быть таким, чтобы Янай долго-долго не возвращался, пока здесь не утихнет война. А мы обязательно навестим его.

− В твою женскую голову пришла хорошая мысль, Сара. Поздравляю.

− Эта мысль должна была посетить не меня, а тебя, − заметила Сара, − жаль, что в твою мужскую голову приходят другие мысли.

− Опять ты за свое! Оставь свои грязные намеки! Зови Яная, мы сообщим ему наше решение.

− Не торопись. Обдумай хорошенько, что и как сказать мальчику, чтобы он не заподозрил родительскую хитрость.

− Ты в ударе сегодня, женушка. Поступлю по твоему слову.

***

− Ты замечательно исполнил мое поручение, Навон! – воскликнул Авраам.

− Я трижды воевал с разбойниками. Мои ребята дрались смело и многих уложили, − скромно заметил Навон.

− Благодаря тебе племя добралось до Ханаана без потерь. Когда мы завоюем Святую Землю, ты первым будешь выбирать надел, а за тобою в очереди пойдут твои доблестные друзья.

− Сочтемся славою, Авраам! Главное – мы на месте. Изумительна эта земля, какая чудесная страна перед нами!

− Я счастлив твоим счастьем, Навон! Как прекрасно, что ты восхищен прелестями нашего края! Бог даст, и ты соединишься с бецалотами!

− Каких бы мнений ни держались я и мои друзья, мы будем честно биться за наш народ! – уклончиво заметил Навон.

− Каковы же нынешние мнения твоих друзей? – вкрадчиво спросил Авраам.

− Есть желанные для тебя перемены.

− А именно?

− Мне кажется, что людей все больше прельщают соблазны и великолепие избранничества, и все меньше люди думают об опасностях и червоточинах, с избранничеством сопряженных.

− Начинают ли они верить в единого Бога?

− Наблюдается движение в эту сторону. Начинают поклоняться. Кто из тщеславия, кто из корысти, а кто и по убеждению.

− Отлично, Навон. Видно, работает наш с Господом союз. Работает во всех своих частях! Скоро отправим гонца в Вавилон, а?

− Это еще зачем?

− Он по твоему указу достанет из Евфрата глиняную клинописную табличку, на которой записан мой договор с Богом. Предъявим черепок народу, и не останется сомневающихся среди иудеев!

− Не будем пока говорить об этом, Авраам. Давай лучше устроим пир в честь прибытия к конечной цели! Запасемся вином, нажарим мяса, напечем лепешек, произнесем тосты!

− Хорошо ты придумал, Навон. Созовем все племя и женщин не забудем. Заодно и царей местных пригласим. Попробуем убедить их. Может, они сами, без войны, уберутся подобру-поздорову!

***

− Ох уж мне эти мужчины! − заплетающимся языком произнесла Адар, − слабый они народ. Поели мяса, выпили вина и уснули во хмелю. Я больше их к кружке прикладывалась, а вот трезвая и не сплю! И Сара сидит, как ни в чем не бывало, только губы надула, и Яэль вроде бы не пьяна, но глазами сверкает! Эй, бабы, помиритесь-ка!

− Молчи, знай свое место, простолюдинка! – одернула служанку Сара.

− Это тебе молчать положено, фальшивая белая кость! – взвилась Яэль, с ненавистью глядя на Сару.

− Я фальшивая? Ты мерзавка, разлучница! – выкрикнула Сара, и рука ее потянулась к камню.

− Клеветница! Ты оговорила честную Адар, − отстаивала справедливость Яэль.

− Адар честная? Она украла кусок бараньего мяса! – решительно заявила Сара.

— Не кусок бараньего мяса, а кусок козьего сыра, − уточнила служанка, − и не украла, а взяла с твоего позволения! Решение суда не может оспорить даже жена старейшины! – защищалась Адар.

− Ты подкупила суд, чтобы навредить мне. Натурой платила судьям, развратница! – бросила Сара обвинение в лицо Яэль, не заботясь о доказательствах.

− Старуха! Авраам сбежал от тебя! – злорадно заметила Яэль не по существу обвинения.

− Ты приворожила женатого мужчину, колдунья! За колдовство тебя побьют камнями, распутная девка!

− Ты спрятала Яная от войны! Придумала ему болезнь и услала в Египет. Вдвоем с сыном вас сожгут на костре за измену Святой Земле!

Последнюю сказанную Яэль фразу ни Сара, ни ее служанка не слышали. Вино их сморило, и они крепко спали. Гнев переполнял жену Навона. Ах, как она ненавидела соперницу! Что задумала эта женщина?

Яэль ухватила за ноги Сару и втащила ее в свой шатер. Та не проснулась. Яэль выкорчевала из земли один из кольев, которым крепился шатер, нашла молот, приставила остриё к виску Сары, ударила по торцу тяжелым молотом, кол пронзил голову, и несчастная умерла во сне. При виде крови Яэль упала без чувств.

***

Утром следующего дня пировавшие накануне мужчины пробудились. Навон вошел в свой шатер и глазам его предстала страшная картина: мертвая и залитая кровью Сара, а рядом живая, но не пришедшая в себя Яэль. Что есть силы он встряхнул жену и зарычал в ярости: “Кто сделал это? Кто убил ее?” Яэль не стала запираться.

“Я ненавижу тебя! Я знал, что ты изменяла мне, негодяйка! Так получи положенное тебе!” С этими словами Навон схватил свой боевой меч и разрубил пополам неверную и преступную супругу.

Племя схоронило двух женщин. Адар, оставшись без хозяйки, вызвалась прислуживать Янаю и сопровождать его в Египет. Вдовцы Авраам и Навон сидели одни и глядели на огонь угасающего костра.

− Что будет дальше? – спросил Авраам.

− Вот, возьми! – сказал Навон и протянул Аврааму клинописную табличку.

− Как? Разве…

− Нет, Авраам. Я не прятал ваш с Богом уговор в реке. Эта вещь всегда была со мной.

− Так теперь ты согласен с нами? Согласен с Богом?

− Кажется, все иудеи согласны… − промолвил Навон.