Рассказ написан на грани документального реализма и фантасмагории. При его создании автор использовал научные источники, но не преследовал цель воссоздать биографию пророка Мани или манихейское вероучение.
ИСТОРИЯ ЕГО ПЛОТИ[1]
Посвящается Полинe Лихтшайнхоф —
талантливому писателю и прекрасному человеку
И увидел я, и вот, рука простерта ко мне, и вот, в ней книжный свиток.
И Он развернул его передо мною, и вот, свиток исписан был внутри и снаружи,
и написано на нем: „плач, и стон, и горе“.
Книга пророка Иезекииля / Глава 12 / Ст. 9-10
* * *
Я — мар[2] Курбик[3] Мани Хайа,[4] рождённый Мариам-иудейкой от Патика-парфянина.[5]
Народ матери моей. Народ великий, народ державный. Но пришёл Помпей-злодей, сокрушил царство иудейское — и обессилил народ моей матери. Народ отца моего. Народ великий, народ державный. Но пришёл Ардашир-злодей,[6] сокрушил царство парфянское[7] — и обессилил народ моего отца.
А мои родители бежали со мной из Ктесифона[8] в устье Прата,[9] реки великой, и нашли убежище в селении совершающих омовения, именуемых также элькесаитами,[10] по имени пророка их Элькесая. В этой общине я жил до двадцати четырёх лет.[11] Но затем показались мне туманными учения совершающих омовения, а обряды их неразумными и поведал я эти мысли отцу моему, Патику-парфянину. Он же строго взглянул на меня и молвил: «Над чужими путями не глумись, но свою дорогу ищи!»
Тогда я оставил общину элькесаитов, удалился в пустыню сирийскую и блуждал там, томимый жаждою телесной как и духовной,[12] двадцать шесть дней. А на двадцать седьмой день явился мне Вестник шестикрылый[13] и молвил: «Не сотвори зла сам, и других тому-же учи!»
Окреп я духом, вернулся к людям и встретил дровосека, собиравшегося срубить пальму.[14]
Но я вырвал топор из рук его и молвил: «Не сотвори зла!». Дровосек воскликнул в гневе великом: «Безумец, ты достоин смерти!» Тогда явился ему Вестник шестикрылый. Дровосек пал перед ним на колени, а мне сказал: «Иди с миром, блаженный!»
А после встретил я юную и прекрасную деву, облеченную в порфиру и багряницу, украшенную золотом, драгоценными камнями и жемчугом, а на главе её венец из двенадцати звезд.[15]
И молвила дева:
— Имя моё Надира.[16] Я — царевна и пророчица. Вижу в тебе кровь парфянскую!
И был мой ответ:
— Не отрекаюсь от народа отца моего.
И молвила дева:
— Тогда раздели со мной поле брани и ложе любви.
Вместе пришли мы в Хатру, город великий, город крепкий.[17]Там возвестила Надира-пророчица:
— Свергнем иго персидское, восстановим царство парфянское и станем снова народом великим, народом державным!
Тогда подняли парфяне, ведомые Надирой-пророчицей, мечи против персов, не различая виновных и невинных. Однажды схватили они одного малого отрока и решили бросить его в костёр. Но я тайно вывел отрока из темницы парфянской и скрыл его в надёжном убежище. Проведала о том Надира-пророчица и воспылала яростью:
— Зачем ты спас выродка персидского?
И был мой ответ:
— Не сотвори зла!
Тут вскричала Надира-пророчица:
— Вижу в тебе кровь иудейскую!
И был мой ответ:
— Не отрекаюсь от народа матери моей.
Надира-пророчица воскликнула в гневе великом: «Безумец, ты достоин смерти!»
Тогда явился ей Вестник шестикрылый. Надира-пророчица пала перед ним на колени, а мне сказала: «Иди с миром, блаженный!»
Покинул я стан парфянский и ушёл назад в Хатру, но прежде отпустил отрока персидского. Он же сказал на прощание:
— Имя моё Картир. Никогда я тебя не забуду.
А затем подняли персы, ведомые Ардаширом-злодеем, мечи против парфян, не различая виновных и невинных. Покорили они Хатру, город великий, город крепкий, пленили Надиру-пророчицу и надругались над ней, и погубили её, и дитя в её чреве, от меня зачатое. Я же бежал от погибели в державу тадморскую,[18] где излечил от тяжкого недуга царскую жену Зенобию.[19] Так сошло благоволение царя Одената[20] на меня и учение моё.[21] Но племянник его, Меоний, в сообществе нескольких прислужников, убил своего дядю во время большого празднества.[22]
Проведала о том Зенобия-царица и воспылала яростью:
— Какой смертью казнить убийц?
И был мой ответ:
— Не сотвори зла!
Зенобия-царица воскликнула в гневе великом: «Безумец, ты достоин смерти!»
Тогда явился ей Вестник шестикрылый. Зенобия-царица пала перед ним на колени, а мне сказала: «Иди с миром, блаженный!»
Вскоре настал день, когда ушли из мира живых отец мой Патик-парфянин и Ардашир-злодей. И воззвал я к новому царю Шапуру:[23]
— Дозволь мне проститься с отцом моим, как ты со своим простился!
Шапур же вопрошал:
— Будешь ли проповедовать учение своё в державе персидской?
И был мой ответ:
— Нет у меня иного учения кроме «Не сотвори зла»!
Шапур же вопрошал:
— Может ли парфянин не творить зла персам?
И был мой ответ:
— Не отрекаюсь от народа отца моего, но перс праведный мне ближе парфянина нечестивого!
Шапур же постановил:
— Прийди, живи и проповедуй!
Так сошло благоволение царя Шапура на меня и учение моё.
Последующие годы я провел, сопровождая Шапура его в свите — вплоть до самой границы царства ромеев.[24] И стало учеников моих: двенадцать магистров, семьдесят два епископа, триста шестьдесят пресвитеров, избранников многие тысячи, а слушателей как песок на берегу моря.[25] И все они сперва учили: «Не сотвори зла!», а затем над чужими путями глумиться стали — и писания гнусные по рукам пустили: «Не сотворяем зла мы, люди истинной веры, а только иноверцы окаянные, а более всех иудеи проклятые. Ибо они схватили Сына Божьего, осудили Его беззаконно в собрании, приговорили неправедно, хотя Он не согрешил, подняли на древо крестное.[26] Говоривший с Моисеем, с иудеями и иереями, является архонтом[27] Тьмы.[28] Сотворим же дело доброе и праведное: очистим землю от иудеев богопротивных!»
Так пришла тьма, когда я ожидал света, и пришло зло, когда я чаял добра.[29]
Я же не убоялся зла[30] и отправился рвать и жечь писания нечестивые, но не изгнал тьму, а только опалил ладони. Тогда возвёл я хулу на Вестника, и на Пославшего его, и отрекся от учения безумного «Не сотвори зла!».
Вскоре ушел из мира живых царь Шапур. Новый же царь, Бахрам[31], велел меня под стражу взять и во дворец привести.
Во дворце же узрел я царя, а по правую руку его мобед-мобедана[32] и приветствовал их. Но мобед-мобедан вскричал:
— Имя моё Картир. Не забыл я тебя, выродок иудейско-парфянский!
И был мой ответ:
— Я — мар Курбик Мани Хайа, рождённый Мариам-иудейкой от Патика-парфянина, не отрекаюсь ни от народа отца моего, ни от народа матери моей!
А Картир злобнo рассмеялся:
— Иудеи, и буддийские жрецы, и брамины, и назареи,[33] и христиане, и мандеи, и зиндики[34] в стране разбиты, их идолы повержены, убежища дэвов[35] разрушены, обители богов[36] воздвигнуты.[37]
И был мой ответ:
— Не сотвори зла!
Картир воскликнул в гневе великом:
— Безумец, ты достоин смерти!
Тогда явился ему Вестник шестикрылый, но Картир прогнал его, вопя: «Изыди, Ахриман![38]»
Тут царь Бахрам вскричал: «Ты оскорбляешь чувства верующих и унижаешь их человеческое достоинство!»,[39] ударил[40] меня посохом, и велел уморить в темнице голодом, холодом и цепями.
И было учеников моих: двенадцать магистров, семьдесят два епископа, триста шестьдесят пресвитеров, избранников многие тысячи, а слушателей как песок на берегу моря.
Но никто из них не пришёл ко мне на помощь, хоть и взывал я двадцать шесть дней[41] в отчаяньи великом: «Почему вы меня покинули?»[42] А на двадцать седьмой день, в одиннадцатый час остановилось дыхание моё и язык мой запечатался навеки.
Беззаконные же перенесли гнев на тело моё. Они отрубили голову мою и подняли её перед входом в царский дворец, тело же бросили на пожрание псам и птицам.
Но пришла мать моя Мариам-иудейка и с ней многие из соплеменников её и тайно погребли плоть мою по обычаям народа иудейского, от которого я никогда не отрекался.
Примечания
[1] Заголовок (сильно повреждённой) биографии пророка Мани, более известной под названием «Кёльнский кодекс».
[2] Господин, учитель, наставник (арам.).
[3] Благодетель (парф.) Настоящее имя пророка Мани, известное из христианских источников.
[4] Живой (истинный) мудрец (арам.).
[5] В 216 году н. э.
[6] Основатель и первый правитель персидской империи Сасанидов.
[7] В 227 году н. э.
[8] Родной город пророка Мани. Столица парфянской, а впоследствии персидской империи.
[9] Ефрата.
[10] Иудео-христианское движение в поздней античности.
[11] Согласно «Кёльнскому кодексу»
[12] Отсылка к стихотворению Александра Пущкина «Пророк».
[13] Отсылка к тому-же стихотворению.
[14] Далее следует художественная обработка эпизода из «Кёльнского кодекса».
[15] Авторская контаминация двух (диаметрально противоположных по смыслу) библейских цитат — Апокалипсис 17:4 и Апокалипсис 12:1
[16] Полулегендарная царевна города Хатра, последнего оплота парфян в борьбе против Сасанидов (до 240 года н.э).
[17] См. Апокалипсис от Иоанна 18:10.
[18] Пальмирскую.
[19] Будущая царица Палмиры (267–273 год н.э).
[20] Царь Пальмиры (260–267 год н.э). Муж и предшественник Зенобии.
[21] При дворе Одената жил и проповедовал не сам Мани, а его ученик Адда.
[22] См. Эдуард Гиббон: «Падение Римской Империи» в переводе Василия Неведомского.
[23] Шапур I. Сын и преемник Ардашира.
[24] Дословная (слегка сокращённая) цитата из манихейского трактата «Кефалайа».
[25] Иерархия манихейской «церкви».
[26] Дословная цитата из манихейского трактата «Кефалайа».
[27] Князем.
[28] Из (очевидно достоверного) изложения манихейской космологии в христианском трактате «Деяния Архелая».
[29] См. Книга Иова 30:26.
[30] См. Псалом 23:4.
[31] Непосредственным преемником Шапура I. был не Бахрам I., а его старший брат Ормизд I, чьё правление, впрочем, продолжалось всего лишь около года.
[32] Верховный жрец зороастрийской религии.
[33] Элкесаиты и прочие иудео-христиане.
[34] Зороастрийские еретики. Впоследствии также оскорбительная кличка манихеев.
[35] Демонов.
[36] Зороастрийские храмы.
[37] Дословная (слегка изменённая) цитата из так называемой «Надписи Картира на “Каабе Зороастра” в Накш-и Рустаме»
[38] Дьявол в зороастрийской религии.
[39] Отсылка к статье 282 УК РФ.
[40] Согласно одной из манихейских гомилий.
[41] Согласно одной из манихейских гомилий.
[42] См. Евангелие от Матфея 27:46.
В «Истории Его плоти» есть даже дословная цитата из «Половинки»
У Болтянской:
Половинка, выродок, полукровка,
Никому не должный принадлежать..
У меня:
— Имя моё Картир. Не забыл я тебя, выродок иудейско-парфянский!
Это не расказ человека о себе, это легенда или притча, переносящая читателя вглубь веков. Эпический стиль и пророческий ритм задается сразу. А рефрен про неотречение от народа отца или матери трогает сердце.
Пророк Мани неуклонно верит в свою миссию, цепляется за идеалистичное и нереализуемое «Не сотвори зла», в то время как судьба гонит его по дорогам древнего Востока. Негодные последователи извратили его учение, он и сам готов дрогнуть. Ропщет, сомневается. Но все же остается собой до конца.
При всей фантасмагоричности повествования: забытый пророк «мар Курбик Мани Хайа» действительно был сыном парфянина и еврейки
См. Gilles Quispel: «Mani»
А отношение протагониста и рассказчика к своему «пятому пункту» я «позаимствовал» из песни Нателлы Болтянской: «Половинка»,
В «Истории Его плоти» от Нателлы Болтянской не меньше, чем от Евгении Смагиной.