Когда еврейский ребенок приходит в школу, он вскоре замечает, что отличается от других детей и что они относятся к нему не как к равному. Эта инаковость основана на происхождении; она отнюдь не основана исключительно на религиозной принадлежности и некоторых особенностях традиции. Даже черты лица характеризуют еврейского ребенка как чужака, и его одноклассники очень восприимчивы к таким приметам.

Альберт Эйнштейн

АССИМИЛЯЦИЯ И АНТИСЕМИТИЗМ^[1]

Перевод с немецкого и комментарии Евгения Берковича

3 апреля 1920 года

Если напуганный человек или карьерист из числа моих соплеменников захочет или будет вынужден признать связь с предками, он, вероятно, назовет себя – если он не крещен – «немецкий гражданин моисеевой веры»[2]. Есть в этом самоопределении что-то комическое, даже трагикомическое, что сразу ощущается. В чем причина? Это легко понять. Человека характеризует вовсе не вера, которая в большинстве случаев не так уж сильна, а принадлежность к еврейской национальности[3]. Это именно то, что он в самоопределении не хочет признать. Он говорит о вере вместо происхождения, о «моисеевой вере» вместо «еврейства», потому что последнее слово, гораздо более знакомое ему, подчеркивало бы принадлежность к национальности. Наконец, широкий термин «гражданин Германии» нелеп, потому что практически каждый человек, которого вы встречаете на улице в этой стране, является «гражданином Германии». Так что, если наш герой не дурак – а такое случается на самом деле довольно редко, – за этим должен стоять особый умысел. Да, конечно! Напуганный частой клеветой, он хочет скромно заявить, что является хорошим и законопослушным немецким гражданином несмотря на то, что из-за своей «моисеевой веры» он на протяжении всей своей долгой жизни часто подвергался преследованиям со стороны «немецких граждан».

Выше я для краткости использовал понятие «еврейская национальность», чувствуя, что это может вызвать возражение. Национальность — одно из тех ключевых слов, на которые в наши дни бурно реагирует темперамент, но с которыми разум не способен уверенно справляться. Если кому-то в нашем случае это слово не подходит, он может выбрать другое, но я легко могу описать, что оно означает в нашем случае. Когда еврейский ребенок приходит в школу, он вскоре замечает, что отличается от других детей и что они относятся к нему не как к равному. Эта инаковость основана на происхождении; она отнюдь не основана исключительно на религиозной принадлежности и некоторых особенностях традиции. Даже черты лица характеризуют еврейского ребенка как чужака, и его одноклассники очень восприимчивы к таким приметам. Чувство отчуждения очень легко влечет за собой известную долю враждебности, особенно если в классе несколько еврейских детей, которые затем естественным образом сближаются и постепенно образуют небольшую, более тесную общину. <Собственно, когда я думаю о своем детстве, я могу подтвердить сказанное здесь на личном опыте. Сначала я пошел в начальную школу>[4].

У взрослых так же, как и у детей. Они образуют сообщество, более или менее отделенное от неевреев по расе и темпераменту, а также по традициям (которые лишь в небольшой степени имеют религиозное происхождение). Даже если не считать социальных трудностей, которые приносит с собой антисемитизм, интенсивность которого со временем меняется, в целом еврей и нееврей не будут понимать друг друга так легко и полно, как понимают друг друга два еврея. Когда я говорю о «еврейской национальности», я думаю об этом сообществе, основанном на расе и традициях.

На мой взгляд, антипатия к евреям обусловлена просто тем, что евреи отличаются от неевреев. Это то самое чувство антипатии, которое всегда возникает при взаимодействии национальностей. Эта антипатия является следствием существования евреев, а не их особых характеристик. Причины неприязни стары и меняются. Там, где чувство достаточно живо, в причинах нет недостатка; к людям чужой расы, с которыми приходится более или менее делить жизнь, неизбежно возникает чувство неприязни.

В этом психологический корень всего антисемитизма, но он ни в коем случае не является оправданием действий антисемитов. Чувство антипатии может быть естественным, но безоговорочное следование ему указывает на низкий уровень нравственного развития. Человек с более развитой моралью будет основывать свои действия на рациональных взглядах, а не на тупых инстинктах.

А как насчет общества и государства? Может ли оно терпеть национальные меньшинства, не борясь с ними? Сегодня нет ни одного государства, которое бы официально не включало в свои обязанности толерантность и защиту национальных меньшинств. Будем надеяться, что государство отнесется к этим обязанностям серьезно! Это включает в себя отказ от его прежней практики приема евреев на государственную службу во многих случаях в зависимости от акта бесхарактерности и унижения (крещение); было бы тем более целесообразным отказаться от этой традиции, поскольку она порождает неудачный выбор.

Методы, которые евреи используют для борьбы с антисемитизмом, очень разные. Я уже охарактеризовал один из них – ассимиляцию, – которая стремится преодолеть антисемитизм, удаляя все еврейское, насколько это возможно, и апеллируя к гражданским правам евреев. Это не повышает престиж еврейского народа в глазах нееврейского мира, а также бесполезно и морально сомнительно[5].

Другой метод защиты от антисемитизма, который иногда используют евреи, еще не порвавшие со всем еврейским, состоит в том, чтобы провести резкую грань между восточноевропейскими и западноевропейскими евреями. Все плохое, что говорят о евреях в целом, перекладывается на восточноевропейских евреев и, таким образом, естественно признается как реально существующий факт. Результат такого подхода, который не только плох, но и глуп, конечно, совершенно противоположен задуманному. Антисемиты не намерены проводить четкое различие между восточноевропейскими и западноевропейскими евреями, как того хотели бы некоторые западноевропейские евреи; они воспринимают это странное оправдание как признание того, что плохое, приписываемое евреям, действительно существует, более того, они обвиняют западноевропейских евреев в предательстве народа – на этот раз не без основания.

Нетрудно доказать, как в целом, так и в отдельных случаях, что большинство западноевропейских евреев в сущности не что иное, как бывшие восточноевропейские евреи, точно так же, как обратное применимо ко всем восточноевропейским евреям вообще. А поскольку антисемиты озабочены прежде всего доказательством таких еврейских недостатков и пороков, которые невозможно приобрести за несколько поколений, но которые якобы можно демонстрировать вновь и вновь на протяжении всей истории еврейского народа, то перенос грехов восточноевропейских евреев на западноевропейских представляется логически оправданным.

При этом мы не принимаем во внимание тот факт, что в восточноевропейском еврействе заключено богатство величайших человеческих талантов и производительных сил, которые вполне могут выдержать сравнение с более высокой цивилизацией западноевропейских евреев, и это часто признают даже те, кого не отнесешь к филосемитам.

Задача евреев не может состоять в том, чтобы добиться «иммунитета» от антисемитов за счет обвинения какой-то части своего народа. Такой подход показывает серьезное непонимание сути и значения антисемитизма, претензию которого на роль судьи над еврейским народом мы никогда не признаем. Мы, евреи, сами лучше всех чувствуем недостатки нашего народа и только мы призваны и способны их исправить. Однако это может произойти только в том случае, если мы будем следовать нашему еврейскому долгу, который требует от нас всегда воспринимать еврейство как живое единство и работать ради еврейского и человеческого будущего нашего народа, стоя плечом к плечу со всеми нашими братьями.

Литература

CPAE-7. 2002. The collected papers of Albert Einstein. Vol. 7: The Berlin Years: Writings, 1918–1921, Diana Kormos Buchwald (general editor). Princeton : Princeton University Press, 2002.

CPAE-9. 2004. The collected papers of Albert Einstein. Vol. 9: The Berlin Years: Correspondence January 1919-April 1920. Diana Kormos Buchwald et al. (editors). Princeton : Princeton University Press, 2004.

CPAE-5. 1993. The collected papers of Albert Einstein. Vol. 5: The Swiss Years: Correspondence, 1902–1914. Martin J. Klein et al. (editors). Princeton : Princeton University Press, 1993.

Примечания

[1] Опубликовано в Собрании документов Альберта Эйнштейна, том 7  [CPAE-7, 2002 стр. 289–293, Doc.34]. Письмо к неизвестному корреспонденту, которое впоследствии Эйнштейн передал политическому редактору газеты «Berliner Tageblatt» Паулю Натану (Paul Nathan) [CPAE-9, 2004 стр. 492, Doc. 366]. Название статьи предложил редактор, и Эйнштейн с ним согласился.

[2] Намек на «Центральное объединение немецких граждан еврейской веры» («Central-Verein deutscher Staatsbürger jüdischen Glaubens») – организацию, представлявшую большинство ассимилированных евреев Германии. Используя слово «моисеевой» вместо «еврейской», Эйнштейн подчеркивает религиозное обозначение евреев государством, с чем ему пришлось столкнуться при утверждении его профессором Немецкого университета в Праге в 1911 году.

[3] Подчеркивание еврейской национальности, а не еврейской веры в определении еврейского народа было основой симпатии Эйнштейна к идеям сионистов. Он принял деятельное участие в сборе средств для создания Еврейского университета в Иерусалиме, поехав в 1921 году в Америку вместе с Хаимом Вейцманом.

[4] Рассуждения о собственном школьном опыте Эйнштейн удалил из текста перед публикацией в газете «Berliner Tageblatt». Эйнштейн посещал начальную школу Petersschule на Blumenstrasse в Мюнхене с 1885 по 1888 год. C 1888-го по 1894-й Эйнштейн посещал недавно открытую мюнхенскую Luitpold-гимназию на Müllerstrasse. В письме редактору газеты Паулю Натану он пишет: «Учителя начальной школы были либеральными и не делали конфессиональных различий. Среди учителей гимназии встречались антисемиты, особенно один, который выставлял себя офицером резерва. Среди детей антисемитизм был жив, особенно среди учеников начальной школы. Он основывался на замечательном понимании детьми расовых особенностей и на впечатлениях, оставшихся от религиозного обучения. Активные нападения и словесные оскорбления по дороге в школу и из школы были частыми, но не такими уж серьезными. Однако их было достаточно, чтобы уже в детстве установилось острое чувство отчужденности [CPAE-9, 2004 стр. 492, Doc. 366].

[5] В письме Якобу Лаубу от 19 мая 1909 года Эйнштейн с осуждением говорит о богатых немецких евреях: «Почему эти люди, которые так хорошо знают, как добиться успеха в частном бизнесе, так рвутся на государственную службу? Почему они так угодливо заискивают перед государством» (здесь Эйнштейн употребил образное выражение: «виляют хвостом») [CPAE-5, 1993 стр. 189, Doc. 161].