Группа типографии успела напечатать только несколько прокламаций «Граждане» и газету «Жизнь солдата», в ночь на 9 июня того же года их арестовали. Именно из документов полиции удалось много узнать об Анне, увидеть ее фотографии и подробное описание внешности, понять состав семьи на тот момент и возраст братьев.

Александр Златопольский

БРАТЬЯ И СЕСТРЫ

(окончание. Начало в №4/2022)

Ида (Марьям-Ита)

Хочется на время отойти от политики, бурных приключений и побыть в семейном уюте. С одной стороны, в судьбе Иды нет загадок, но об обстоятельствах ее жизни известно, к сожалению, совсем немного.

По советским документам Ида родилась в 1894 году. Однако есть метрическая запись о рождении 9.11.1891 дочери Шабсая Марьям-Иты. Либо с Марьям-Итой что-то случилось в детстве, а через 3 года родилась Ида, либо Ида, в отличие от других, почти не поменяла имя, а только немного помолодела, что при переходе к советским документам случалось не редко, особенно у дам.

О детстве, учебе и работе Иды до замужества — ничего не знаю. Рассказывают, что она подрабатывала шитьем, но было ли это до замужества или после — не известно. Как я понял, ее специальность — это жена, мама и бабушка. Замуж она вышла за Израиля Григорьевича Клеймана, предположительно 1884 г рождения, который, опять же предположительно, занимался аптечным делом.

Год свадьбы неизвестен, а их сын Борис родился 25.03.1919. Так что начало семейной жизни пришлось на время, которое было к этому совершенно не приспособлено, слишком бурное и жестокое. И не просто понять, как складывалась их жизнь. Как мы помним, в 1921-22 Ида, с сестрой, мамой и видимо с сыном приезжает в Москву и живет «при Николае». Когда в Москву приехал Израиль, и по какой специальности работал — также неизвестно.

Но вот что оказалось. Ида была единственным человеком в семье, с которым Николай поддерживал связь, когда ему было плохо. Жена Владимира приходила к Иде, после ареста мужа. Да и все остальные сестры не теряли с ней связь. Наверное, у Иды был теплый, отзывчивый дом.

Сын Борис стал врачом и в годы войны служил майором медслужбы в Заполярном авиаполке. А Ида с мужем уехали в эвакуацию в Новосибирск. Израиль работал там картонажником. В Новосибирске в 1944 году он и умер.

Борис интересовался семейной историей, активно поддерживал связь с родственниками, приведенный раньше общий портрет с двумя дядями висел у него в кабинете. К сожалению, его потомки почти ничего из архива семьи не сохранили. Ида много занималась внуками (сын и дочь Бориса), встречалась с сестрами, в семьях которых сохранились совместные фотографии. Среди них много фотографий из Петушков, где семья жила летом примерно с 1950 года, т.к. жена Бориса летом работала там врачом в оздоровительном учреждении. И туда к Иде охотно приезжали и сестра, и жена Владимира с сыном. Умерла Ида в 1966 году,

Закончим рассказ об Иде ее фотографией у могилы мамы, Эстер. Судя по возрасту Иды, фотография сделана в 40вых годах. Кладбище еврейское, но неухоженное. Из надписи на памятнике мы узнаем, когда умерла Эстер. Но мы не знаем, где она умерла и похоронена, т.е. где эта могила. На Востряковском кладбище, рядом с могилой Иды, установлена мемориальная дощечка об Эстер (с годами жизни) и Шабсае (без дат). Значит, в Москве другой могилы Эстер быть не может. Конечно, в те бурные годы Эстер могла умереть в неожиданных местах, но наиболее вероятно — в Одессе или в Москве. Если это снято в Одессе, то неясно, почему могила только для Эстер, хотя к 1922 в Одессе похоронены не только маленькие дети. И на фотокарточке написано — «на кладбище у мамы». Если эта могила в Москве, то история могла быть такой. Эстер похоронили, как обычно в то время, на еврейском участке Дорогомиловского кладбища. В 1939 это кладбище закрыли. Потом там построили элитные дома, но до 50-х могилы сохраняли, и можно было совершить перезахоронение. Может Эстер и перезахоронили на Востряковском, а памятник перевозить не стали. Сохранились воспоминания, что сын Иды занимался перезахоронением, но не известно чьим. Так что, возможно, мы видим, как Ида в конце 40х прощается с могилой мамы на закрытом Дорогомиловском кладбище. Поэтому и могилы не ухожены. И надписей на других памятниках не видно. И портрет с памятника Эстер снят.

Лиза (Геня)

О рождении 26.04.1890 старшей дочери Шабсая, Гени, есть запись в метрической книге. Известно, что Геня училась в начальной земской школе в местечке, а это значит, что семья уехала в Одессу, когда ей было больше чем семь лет. В Одессе она уже не училась, работала. В 1906, а может и раньше, Анна, как она теперь именовалась, работала на чаеразвесочной фабрике Высоцкого. Революционные события 1905 года не прошли мимо, Анна попала в социалистический кружок, причем некоторых ее товарок выслали за это из Одессы. А Анна уволилась и в апреле 1907 под фамилией Балабанова уехала в Екатеринослав, чтобы участвовать в создании подпольной социал-демократической типографии. Скорее всего, именно с Анной в семью пришел революционный настрой. Думаю, что Шабсай это не приветствовал, а тяжело переживал. (В письме к брату Анна пишет про отца — «он».)

Группа типографии успела напечатать только несколько прокламаций «Граждане» и газету «Жизнь солдата», в ночь на 9 июня того же года их арестовали. Именно из документов полиции удалось много узнать об Анне, увидеть ее фотографии и подробное описание внешности, понять состав семьи на тот момент и возраст братьев.

 

После почти года тюрьмы, 2 апреля 1908 года арестованным объявили приговор, и на следующий день Анна пишет брату Нусиму (Николаю). Письмо дошло до нас благодаря тому, что было перлюстрировано (жаль не целиком). Сначала Анна сообщает о приговоре — «я и еще два товарища приговорены к пожизненному поселению, с лишением всех прав состояния, один — к четырехлетней каторге». Не могу не привести и следующие ее слова.

«Если бы ты присутствовал во время суда, и если бы ты видел эту комедию, тогда ты бы убедился, что такое русское правительство. У них так много нахальства и бесстыдства, что просто ужас. Меня и другого товарища уличили в том, что мы члены партии и работали в типографии.

Одному парню предъявили обвинение, что он со мной знаком и что найдена у него прокламация, а также, что только на третий день объявил свою фамилию, больше никаких обвинений они не могли против него предъявить, даже шпионских показаний не было. И за все это он получил вечное поселение.

Четвертый, присужденный к каторжным работам, обвинялся лишь в том, что у него на квартире найдена литература военного характера, а данных, что он действительно член партии, они не имели, а только догадывались.

Ну как тебе это нравится? После этого можно лишь сказать: будь вы прокляты палачи, убийцы, — как не бороться за полное их низвержение!»

Если не знать, когда это было написано, то можно предположить и 1910, и 1970 и 2020. Возможно, и в 19 веке могли так написать, вот только язык тогда был другой. А тут и править ничего не нужно было, кроме некоторых отмененных букв.

Дальше Анна пишет про не годную для Сибири одежду и про документы двоюродной сестры — Ханны Шимоновны Златопольской, 1888 г.р., которая год назад вернулась к отцу в Глодосы после поездки в Америку (а значит, у нее есть надежные документы). Прозрачный намек, что ее документами можно воспользоваться для побега. Жандармы этот намек не упустили из виду, предупредили тюремное начальство.

Приговор вступил в силу 21 апреля 1908 года, и 13 декабря Анна прибыла в Иркутскую губернию. Род занятий ссыльной Анны — «в услужении». Жила она в селах Балаганского уезда Гымыль и Черемхово (ж/д станция, 110 км на северо-запад от Иркутска). Примерно в эти годы Натан проезжал на Дальний Восток через Черемхово, заехал ли он к сестре?

Через год, 18 октября, информатор «Случайный» сообщил полицейскому ротмистру Булахову, что Златопольская Геля живет у сборщика казенных винных лавок Василия Алексеевича Кожевникова, и что она ездит с ним по деревням. Унтер-офицеру Луценко предписано выяснить цель этих поездок Златопольской. 30 апреля 1911 года информатор пишет, что она сожительница Кожевникова «подвергавшаго обыску 1 мая 1910 года.» Кожевников — из Белозерска, в 1906 он жил в Москве, а когда-то и в Нижнем Новгороде. В Сибирь он, похоже, приехал по своей воле, не позже 1908 года. Жандармы считают его членом СД, который не только материально поддерживает «политических», распространяет прокламации, но даже планировал «экс» — ограбление при перевозке почты в марте 1910. Может поэтому у него и был обыск в мае.

Следующие сведения обнаружены в документах 1914 года. Летом 1913-го в России праздновали 300-летие дома Романовых, и было объявлено помилование, которое касалось и Анны — она могла перейти из ссыльных в крестьянское сословие. До Иркутска это помилование дошло через год, 1 августа 1914. К этому времени, 19 июля, Россия уже вступила в Первую мировую войну. 3 месяца власти разбирались, где живет Анна, т.е. какое село в приказе об изменении состояния указать текущим местом жительства.

Немного расскажем о племяннике Кожевникова, Сергее Михайловиче Шоленинове. Родился он 11 сентября 1888 в Белозерске. Отец умер, когда ему было 3 года. Мама, Аполлинария Васильевна Кожевникова, замуж больше не вышла, но воспитывать, учить сына возможность у нее была. Учиться Сергей уехал в Псковское сельскохозяйственное училище. В январе 1908 года жандармский генерал сообщает по инстанциям, что студенты этого училища поголовно либо принадлежат к социалистическим партиям — СР, СД — либо им сочувствуют. Преподаватели не только с этим не борются, но и прямо к этому склоняют, а директор все замалчивает. Дело там дошло до того, что организовалась боевая дружина, которая совершила убийство помощника пристава. Необходимо провести поголовный обыск и аресты.

8ого февраля обыски провели. Кроме нелегальной литературы ничего не нашли. В жандармском деле указано, что у Сергея нашли: письмо на фотографии женщины, которое начинается словами «Мой горячий привет Вам», на клочке бумаги заметку карандашом революционного содержания и брошюру «Религия и социализм». Основание для его привлечения, как и у большинства — «агентурные сведения о принадлежности к преступному сообществу». На подобных основаниях 63 человека были немедленно арестованы. О разгроме училища месяц за месяцем пишут газеты — псковские, петербуржские и даже Berliner Tageblatt 14 05 1908. Через полгода Сергея, как и большинство, освободили за отсутствием улик.

Продолжить учебу в училище им не разрешили. В поисках работы в ноябре 1908 года Сергей уезжает к дяде в Черемхово. Потом 2 года он вольнослушатель в Дерптском университете. Из-за нехватки средств уезжает на заработки в Манчжурию, но там чума, и в 1911 он опять в Черемхове. По агентурным сведениям, он привозит с собой прокламации. В 1912–1915 учится в Иркутском учительском институте и потом до 1921 работает в Иркутске и Благовещенске. Летом 1921 Сергей возвращается в Белозерск, где работает учителем как минимум еще 15 лет. Что с ним было дальше — не знаю.

Если предположить, что дядя старше племянника лет на 20, то Василий Алексеевич примерно 1970 года рождения, и когда встретил Анну, ему было около сорока, а скорее и больше.

А мы возвращаемся в август 1914 года. 26 августа Сергей пишет по поводу Анны ходатайство, просит разрешить ей прожить зиму в Иркутске. Из этого ходатайства мы узнаем много важных обстоятельств. Что она гражданская жена Кожевникова, и у них дети (!). Что Кожевников «недавно отбыл на театр военных действий» смотрителем госпиталя (хозяйственная должность). Причем Сергей пишет об Анне, как о Елизавете Самсоновне, хотя в документах, она по прежнему Геня Шапсовна. Скорее всего, Анна крестилась, и это произошло совсем незадолго до написания этого прошения, т.к. только 20 августа пристав выдал ей справку, что нет «препятствий к принятию ею православия». В решении, о ее переводе из ссыльнопоселенцев в крестьяне, 31 октября, она значится под прежним именем, с иудейским вероисповеданием и с ограничениями для евреев. Возможно, сложно было что-то менять в бумагах по ходу дела.

Больше полицейских сведений о Лизе нет, но по толстым тетрадям приказов Полевого госпиталя №413 удалось проследить путь Василия Кожевникова, начавшийся с первых дней войны, 18 07 1914. Вот что значится в третьем параграфе приказа от 17 11 14: «150 руб выписать в расход по денежному журналу и денежной приходно-расходной книге из графы переходящих сумм госпиталя и выдать их смотрителю госпиталя Зауряд военному чиновнику Кожевникову, как единовременное пособие военного времени в размере 4х месячного оклада жалования.» Дальше в приказах есть записи о поручениях ему, о его допуске к денежному ящику для покупок и выплат госпиталя и о нем лично — о его денщике, о выплатах ему жалования, провиантных, приварочных, порциона, на фуражное довольствие офицерских собственных лошадей и на обзаведение теплой одеждой. Госпиталь находится в Риге, а в середине января 1915 года перемещается в Варшаву. Жизнь усложняется — один денщик на двоих.

В приказе от 05 04 15 в параграфе 8 читаем «Смотритель вверенного мне военного госпиталя Зауряд военный чиновник Василий Кожевников за нетрезвое поведение отчисляется от занимаемой должности, лишается звания Зауряд военного чиновника с переименованием в прежнее воинское звание и оставлением писарем во вверенном мне военном госпитале. Основание — Предписание Нач Варшавского тылового №2 эвакпункта 29 03 15 № 3152». Жалование уменьшается, видимо, раз в 10 и «из жалования удерживать треть ежемесячного жалования, чтобы вернуть ранее выданные 264р 25 коп на покрытие излишне выданных ему походных и полевых порционов». Правда через 2 месяца 05 06 15 Приказом Нач Сан части армий СЗ фронта «удостоенный назначения в военное время на классную должность писарь старшего разряда вверенного мне госпиталя Кожевников назначается Письмоводителем 325 полевого подвижного госпиталя с переименованием в Зауряд военного чиновника». Кожевников отправляется в распоряжение Начальника 1 полевого Эвак. Пункта в г. Митава. Положение на фронте ухудшается — к сентябрю потеря Польши и Литвы. А 19 10 16 «письмоводитель вверенного мне госпиталя Кожевников Василий перемещен на ту же должность в Сводный полевой Запасный госпиталь 916». Дальнейший путь Василия Алексеевича еще не проследил.

Про Лизу к этому времени известно (по надписи на фотографии), что не позже июля 1916 она попадает в Одессу, и что в семье ее зовут Лиза. Скорее всего, она без детей. Слухи о погибших детях в ее семье сохранились.

Не знаю, когда, но Лиза уехала из Одессы к своему «не молодому человеку». Из анкеты Николая следует, что в 1922 году она живет в Белозерске. Когда-то она становится Кожевниковой, а 8 марта 1926 года у них с Василием рождается сын — Вячеслав. Считается, что на фотографии, сделанной, видимо, примерно в 1930 году, Вячеслава держит на руках Василий Алексеевич (девочки мне неизвестны).

А вот о дальнейшей семейной жизни Лизы можно только предположить по надписи на фотографии примерно 1940го года. Лизина сестра пишет на обратной стороне фотографии «Ефим и Израиль мужья сестер Лизы и Иды». На вид Ефим не сильно младше Израиля, т.е. примерно 1885 года рождения. Внуки Лизы, дети Вячеслава, о Ефиме не слышали. Надо сказать, что в этой семье детям почти ничего не рассказывали не только о дореволюционных, но и о довоенных годах. Так что, если надпись верна, то у Лизы был муж Ефим. Причем, судя по фотографиям, в семье он появился уже в начале 30х. А в 50х его уже нет. И фамилию Лиза не сменила.

У Вячеслава Васильевича жизнь была сложной. В июне 1942 он приписал себе 2 года и, не окончив школу, ушел в армию. Вряд ли возможно было сделать это без согласия матери. Служить его отправили на Дальний Восток. Любопытно, как эти места притягивают наших героев, живущих в совсем иных краях. В Иркутской области встретились Лиза из Одессы и Василий из Белозерска, ровно в тех краях работал муж Лизиной сестры (с ним встретимся дальше), в Иркутске и Благовещенске — Натан из Одессы, Сергей Шоленинов из Белозерска, а теперь и Вячеслав из Белозерска.

Точных сведений о прохождении Вячеславом службы у меня нет. После окончания войны, 26.03.1946, он служит в тех же краях на военном складе. 15 02 47 Вячеслав осужден, Амур ЛАГ, г. Свободный, под Благовещенском. После освобождения 08 01 1951 Вячеслав три года живет и работает столяром на лесоторговом складе в поселке Петушки Владимирской области. Интересно — почему он едет не домой, в Белозерск, и почему именно в Петушки. Впрочем, этот поселок часто выбирали, если после заключения было запрещено жить ближе к Москве. Место летней жизни семьи Клейман, куда приезжала и Лиза, появилось потому, что там работал Вячеслав или наоборот?

В январе 1954 года Вячеслав вместе с матерью переезжает в Рыбинск (тогда Щербаков), где своими руками перестраивает большой деревянный дом. Он женится и в 1955, 1957 у Лизы появляются внучка и внук. Занималась ли Лиза чем-то кроме дома и семьи — не известно. Умерла Лиза 6 апреля 1963 года, так что внукам ничего рассказать не успела. Говорят, что она просила похоронить с ней и весь ее архив. Похоже на то. Фотографии Лизы и ее семьи нашлись, в основном, у сестер.

Получается, Вячеслав, видимо, при поддержке матери, в 1942 уезжает из Белозерска и больше туда не возвращается. Потом уезжает и Лиза, не сохраняя никакой связи с теми, кто окружал ее в Белозерске. Только о Сергее Шоленинове в семье вспоминали, даже его дореволюционные фотографии и открытки к нему сохранили. Может Вячеслав и Лиза «убежали» из Белозерска потому, что там что-то случилось? Репрессировали Ефима?

Таким образом, о Лизе мы знаем довольно много, но по большей части — из полицейских документов. О 45 годах ее «не поднадзорной» жизни деталей почти нет.

Катя (Гитля)

Об этой сестре известно меньше чем об остальных, хотя и загадок не много. Практически все, что о ней знаем — из архивных данных.

Революционный дух в семье сохранялся, поэтому есть два дела из полицейских наблюдений. В октябре 1912 года гимназистка Гитля Златопольская, 16ти лет (значит 1896 года рождения), входит в СД кружок. В кружке 25 человек. В основном молодые — 10 участников до 21 года и еще 7 до 25 лет. В кружке 16 евреев, 7 женщин, 6 осведомителей — из которых 1 интеллигент и 5 рабочих. В этой «организации» ничего не издавалось, не распространялось, не имелось оружия и средств печати, а ее деятельность проявилась в агитации за СД кандидата в Думу Николая Яковлевича Романовского.

В ноябре 1912 года в кружке 9 человек. Из прежних только Стаммо и Златопольская. Деятельность организации проявилась — в «организовании» кружка. Указано, что в нем 2 осведомителя интеллигенты и 7 осведомителей рабочие. Любопытный состав. А вот что совершенно секретно сообщают Директору Департамента Полиции (По Особому Отделу) о личном почетном гражданине, преподавателе частной женской гимназии (возможно, Малиновской) — Василии Ивановиче Стаммо, 27 лет. В организации он зовется «Василий Иванович», а его кличка у наблюдателей — «Больной». Известен он полиции с 5 10 1911. Вместе с Палеем организовали в 1912 кружок рабочих. По наблюдению за Стаммо установлены его сношения «с названными лицами, а также с … мещанкой Гитлей Шепшевой Злотопольской». После 08 11 собраний не наблюдалось и общения членов кружка сделались редкими, а Стаммо совсем прекратил сношения, вышел из кружка из-за разногласий. Наблюдения продолжаются. Возможно, именно Стаммо привел в кружок Гитлю. Как пишут в отчете, она «вошла в сферу наблюдения 21 10 1912 от «Больного»». Таким же образом «вошли в сферу наблюдения» большинство членов кружка.

Ни о детстве Гитли, ни о том, чем она занималась после гимназии, не знаем ничего. Есть одесская метрическая запись о смерти Гитли Шабсовой в 1916 году. В семье воспоминают, что была любимая всеми сестра Катя, которая умерла молодой. А у одной из ее сестер уцелела фотография, на обороте которой, в левом нижнем углу написано «сестра Катя». Предполагаю, что Катя — это девушка в матроске и в очках в левом углу, т.к. похоже, что именно она есть еще на одной не подписанной фотографии группы гимназисток. Предполагаемая Катя опирается спиной о вешалку для шляп — возможно, она уже не здорова.

В 1916 году в Одессе в последний раз была вся семья кроме Николая. В этом году не станет Кати, через 2 года — Алексея, а еще через 3 — все разлетятся. Возможно, Шапсай останется. Как он относился к «шалостям» детей — революция, крещение — не представляю.

Нина

О Нине что-то стало проясняться в последнюю очередь, причем, в основном, все сложилось из фотографий, хранившихся в разных семьях. А еще благодаря особенностям ее подчерка. Родилась она между Катей и Алексеем, т.е. примерно 1897-98 году. Есть подозрение о точной дате — 17 02 1898. Ее еврейского имени — не знаю. Возможно, на русские имена даже в семейном общении стали переходить чуть ли не с начала 20 века. Так на ее фотографии примерно 1902 года предполагаю написано «Ниночка». Написано карандашом и почти стерлось. Хотя, возможно, надпись была сделана позже. Может сама Нина и написала — любила надписывать фотографии.

На фотографии 20 апреля непонятно какого года подписано, что на ней мамаша, Лиза и «Ниничка». Суя по тому, что Лиза в Одессе и по тому, как она выглядит, год примерно 1916, хотя Нина как-то слишком юна для 18 лет. Похоже, что Нина особенно дружила с Лизой — и на этом фото и дальше они вместе.

Нина родилась после Кати, так что, видимо, тоже училась в гимназии. О ее образовании говорят и документы, сохранившиеся в Одесском архиве, из которых мы узнаем, что 31 мая 1921 года Нина Сергеевна Златопольская (Коблевская ул, д 23, кв 42) просит зачислить ее на статистическое отделение Института Народного Хозяйства. А 25 января 1921 она получает удостоверение об окончила трехмесячных курсов, после которых стала «достойна занять должность статистика 3 разряда». Обратим внимание, что живет она не там, где жила семья до революции. Может все переехали, а может Нина уже отделилась от семьи. Вот даже и отчество в этом документе не как у других — Сергеевна. Хотя каким было ее отчество дальше — не знаю.

Из анкеты Николая мы знаем, что в 1922 году две сестры живут в Белозерске, так что видимо после курсов Нина уезжает в Белозерск к Лизе (или они едут вместе). Следующее известие, пришедшее из прошлого — с фотографии 1930 года, на которой Нина с мужем и дочкой, Надей. Нина любила надписывать фотографии затейливо. Из текста не ясно, кто эти взрослые, но красивые, своеобразные заглавные буквы надписи свидетельствуют, что писала их Нина. Такие же буквы в ее заявлении и в ее позднем письме. Муж Нины, Митрофан Филиппович Зенин, был военным (о нем узнаем из его четкой подписи на более поздней фотографии). А женщина слева — скорее всего Лиза. Фотография видимо семейная, т.к. была послана брату Владимиру. Так что возможно, до 1930 семья Нины жила в Белозерске. А может они там жили и до самой войны, т.к. на очень плохо сохранившейся фотографии примерно 1940 года рядом с Лизой и Владиславом — женщина похожая на Нину.

А вот после войны семья полковника Зенина жила в Ровно. Родилась у них и дочка Галя, а у Гали был сын Алеша. Не сомневаюсь, что это имя дано в честь Нининого брата, о котором она хранила память, искала сведения в печати и даже писала большое письмо племяннику в мае 1978 года. Выдержки из этого письма мы видели в начале.

17 февраля 1955 Нина посылает Иде свою фотографию, на которой пишет, что ей сравнялось 47 лет. Видимо опять шутка и ей 57 лет. А из еще одной фотографии, посланной в 1956 году младшей сестре, узнаем, что примерно в 1953 родился внук Нины — Александр Полкунов. К сожалению, потомков Нины найти пока не удалось, и больше мы о ней ничего не знаем.

Евгения (Гинда)

В этом случае обойдемся без полиции, так как об этой сестре у потомков осталось много воспоминаний, фотографий. Причем остались и фотографии ее сестер, их семей. Только по фотографиям, сохранившимися у Евгении, что-то удалось узнать про Катю и Нину.

Самая младшая сестра, Женя, родилась в Одессе 4 сентября 1901 года (22 августа по старому стилю), а в советских документах значится 8 марта 1902. Ее младенческую фотографию мы уже видели. Училась она в частной женской гимназии Жоботинской Копп, и говорят, что училась хорошо. Со слов родственников «юная гимназистка Женя, подобно герою повести «Белеет парус одинокий», носила в ранце прокламации.» Окончила гимназию она в 1918-1919 году, причем сохранила фотографии не только гимназических подруг, но и отдельно, фотографию любимой учительницы.

Почти ничего не знаем о том, что происходит с семьей Златопольских в бурные, особенно для Одессы, 1918-20 годы: Николай вроде каждый год «забегал» ненадолго, Ида вышла замуж, родила сына, когда-то Лиза уехала в Белозерск, Нине 20, Жене 17. Как и чем жила семья — неизвестно. Власть по большей части была у белых, а в семье многие поддерживали красных, в подполье были соратники Алексея.

К концу 1921 все, вероятно, кроме Шабсая, уехали из Одессы, возможно, не одновременно. Нина уехала после 25 декабря, а Эстер, Ида с сыном и Женя, скорее всего, уехали вместе и еще до конца года. Дело в том, что в приказе по Академии РККА № 2 от 03 01 1922 в параграфе 3 читаем: «Зачисляю на службу с 1.1. и на все виды довольствия с зачислением — Златопольская Евгения Самсоновна на должность переписчицы при общежитии «Реноме»». Понятно, Николай устроил.

В этом же 1922 Евгения учится на медицинском факультете 1ого МГУ. Возможно, она начинала учебу еще в Одессе и поступила не на первый курс, т.к. в 1925 она уже оканчивает институт и едет работать в Ярославль. В этом же году Евгения вступает в партию. В Ярославле она знакомится с работником политпросвета горкома партии Василием Карсановым и выходит за него замуж. Родился Василий Фёдорович в 1899 году, в крестьянской семье, в деревне Комарово, Мологской волости (теперь это Ярославская область), в 1910 окончил начальное народное училище, работал плотником и кровельщиком. В1918 он в комитете бедноты (похоже, и руководил им), в 1919 служил сапером в Красной армии. А вот с 1920 он все время учился и учил других, руководил клубом, агитпропом. Окончил он губернскую школу советской и партийной работы, рабфак и даже театральные курсы (театром интересовался еще во время службы в армии). 2-го февраля 1927 у Евгении и Василия родился сын, Гордей. Далее нам помогут воспоминания сына Гордея (даем их в кавычках). «Надо сказать, что бабушка Женя никогда не меняла девичью фамилию, хотя и очевидно, что любила и уважала мужа, и хранила ему верность до конца жизни. Мне кажется, что она так сделала в память о любимом брате-герое Алёше.»

В сентябре 1928 Василия отправляют для продолжения учебы в Москву. К этому времени партийная жизнь Владимира Златопольского рухнула, а вот у Василия круто пошла вверх. С 1929 он начинает учебу (с подготовительных курсов) в самом элитном Институте красной профессуры. Это уже особый социальный статус с особым бытом и обслуживанием. Однако и со своими издержками — окончить институт он не смог, т.к. зимой 1933 его с 1 курса, мобилизовали и отправили руководить колхозным движением в Иркутской области, сначала начальником политотдела Шерагульской МТС, а в 1935 он 1 секретарь Тангуйского РК ВКПб. «Отец мой вспоминал, что в то время у деда были, для «работы», лошадь и револьвер!». С 1936 Василий Фёдорович инструктор Калининского обкома, а затем 1 секретарь Заволжского РКПб. Евгения иногда приезжала к Василию, но постоянно жила с сыном в Москве. Она закончила ординатуру и стала специалистом по детским инфекциям, с 1933 она была ассистентом во 2ом Мединституте, а в 1939 году защитила кандидатскую диссертацию. Фотография крепкой советской семьи Карсановых сделана, судя по возрасту Гордея, в 1937-38 году. На ней и мама Василия Федоровича, Екатерина Демьяновна, которая продолжала жить в деревне.

20.05.1938 Василий Федорович арестован в Калинине и обвинен по статье 58, пп. 7, 8, 11 УК РСФСР — измена родине, шпионаж, терроризм. Дело прекращено 16.12.1939 г. по постановлению Военного трибунала Калининского ВО [8]. В это время — после ареста прежнего наркома внутренних дел, Ежова, и прихода нового, Берии — прошла небольшая волна освобождений. «Мой отец говорил, что из тюрьмы [Василий Федорович] вышел совсем другим человеком, психологически подавленным, замкнутым и не хотевшим жить.» В партии, похоже, не восстановили, но он мог проживать в Москве, в коммуналке в Сыромятниках, работать в библиотеке Института землеустройства, ездить в крымский санаторий.

Началась война. «[Василия Федоровича] не взяли в армию, с детства он был близорук, а тюрьма и вовсе сделала его почти слепым [кроме того, многие годы ревматизм и порок сердца], но как только стали набирать ополчение Василий Фёдорович записался одним из первых [6 июля] и отдал свою жизнь за страну, в становление которой вложил все свои силы!» В сводке о потерях ППС 932, 2 полк, 5 рота о нем написано — «можно считать, что пропал без вести в сентябре 1941 года». «Можно считать» и когда-то в сентябре — ополченцев под Москвой полегло бессчетно [9]. 

     

Евгения с сыном уехала в эвакуацию в Удмуртию, и там работала в военном госпитале. Лечила, думаю, хорошо, сохранились фронтовые письма к ней от бывших пациентов. Затем они вернулись в свою комнату в Москве. В 1952 Евгения готовилась защитить докторскую диссертацию. Не случилось. Скорее всего, время было не соответствующее.

«Всю трудовую жизнь Евгения Самсоновна проработала по специальности — педиатром, но где и когда я толком не знаю, ведь я родился, когда она уже вышла на пенсию. Мне смутно представляется, что она какое-то время работала в детской городской больнице имени Морозова. [Когда она вышла на пенсию, то] приезжала к нам практически каждый будний день, как на работу, чтобы помогать ухаживать за внуками. А ещё помню, что, когда мне было примерно 4 года, мы несколько летних сезонов жили и отдыхали на территории детского санатория «Красная Пахра», так как бабушка Женя работала там врачом. Ещё хорошо помню, как я в 16 лет заболел корью, и только она смогла определить, что это именно корь, а не то, что мне ставили другие врачи, хотя ей было уже за 70, она тяжело болела и вскоре умерла (29.11.1975).» Похоронена Евгения на Востряковском кладбище рядом с Идой.

Отметим, что у Евгении и после войны сохранялись связи с «первыми одесскими комсомольцами». В частности, с историком Виктором Далиным. А сестра Нина упоминает, что Евгения была знакома и с Полей Учитель (в замужестве Урицкой).

«Коротко о моих родителях. Они познакомились во время учёбы в институте «Стали и Сплавов» (тогда назывался «Цветных металлов и золота»), который, впоследствии, закончили и мы с сестрой. Гордей Васильевич смог добиться в области тугоплавких металлов впечатляющих успехов [множество изобретений] и стоял у истоков создания Всесоюзного института лёгких сплавов (ВИЛС), имел табельный номер 1! Его труд отмечен Премией Совета министров СССР и Орденом Дружбы Народов (за полёты автоматических станций на Венеру)».

================

Собственно, вот и все истории. Какие же они разные! И похоронены наши герои в разных местах. Из 10 членов семьи, которых мы помним в 1916 году, четверо похоронены в Москве, двое в Одессе и по одному в Анапе, Рыбинске и, скорее всего, в Ровно. Не известно, где похоронен Шапсай, возможно тоже в Одессе. Все три брата похоронены не в индивидуальных могилах — один на площади под обелиском, один среди расстрелянных и один, видимо, среди «невостребованных тел».

 [1] https://www.universalinternetlibrary.ru/book/25284/ogl.shtml

[2] https://document.wikireading.ru/h7yf6rtOW2

[3] https://www.libraria.ua/numbers/979/71025/

[4] https://iknigi.net/avtor-oleg-kapchinskiy/128532-okayannye-dni-ivana-bunina-oleg-kapchinskiy.html

[5] https://warspot.ru/3109-chudesnye-priklyucheniya-bronepoezda-mezhdu-bessarabiey-i-manchzhuriey?ysclid=l1vzmu1ewv

[6] https://voencomuezd.livejournal.com/1255889.html?ysclid=l1w3fss2h6

[7] https://ru.openlist.wiki/%D0%97%D0%BB%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80_%D0%A1%D0%B0%D0%BC%D1%81%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87_(1900)

[8] http://visz.nlr.ru/person/book/tver/12/50

[9] https://pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_dopolnitelnoe_donesenie62093227/?backurl=%2Fheroes%2F%3Fadv_search%3Dy%26last_name%3D%D0%9A%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%26first_name%3D%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%B9%26middle_name%3D%D0%A4%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%26date_birth_from%3D%26static_hash%3D38121b45bd314ee506aace006463e477v9%26data_vibitiya_period%3Don%26group%3Dall%26types%3Dpamyat_commander%3Anagrady_nagrad_doc%3Anagrady_uchet_kartoteka%3Anagrady_ubilein_kartoteka%3Apdv_kart_in%3Apdv_kart_in_inostranec%3Apamyat_voenkomat%3Apotery_vpp%3Apamyat_zsp_parts%3Akld_ran%3Akld_bolezn%3Akld_polit%3Akld_upk%3Akld_vmf%3Apotery_doneseniya_o_poteryah%3Apotery_gospitali%3Apotery_utochenie_poter%3Apotery_spiski_zahoroneniy%3Apotery_voennoplen%3Apotery_iskluchenie_iz_spiskov%3Apotery_kartoteki%3Apotery_rvk_extra%3Apotery_isp_extra%3Asame_doroga%26page%3D1%26grouppersons%3D1&search_view_id=memorialchelovek_pechatnoi_knigi_pamyati407224071