ЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНА

Если судить по записям Метрических книг Мариупольской и Бахмутской синагог, евреи были очень мобильны. Можно только удивляться количеству мест, из которых евреи приезжали на Донетчину: Литва и Украина, Белоруссия и Ростов, Крым и Молдова — выходцев из всех этих мест можно было найти в этих Метрических книгах. Мещане и земледельцы — это основные сословия, но много отставных военных.

Елизавета Гиллер

ДОНЕЦК^[i]: НАЧАЛО

(Евреи в истории города)

Я приближаюсь на трамвае к заводу ДМЗ[ii]. В воздухе чувствуется характерная металлическая гарь. Наверное, этот запах хорошо был известен всем жителям Юзовки, так как город начинался с этого завода и рос вокруг него. Мимо трамвая проплывают старые приземистые домики с малюсенькими окошками, которые привычно глядят на проходящих мимо пешеходов, проезжающие трамваи и машины. Мне кажется, что я еду в прошлое Донецка.

Когда-то в Донецком архиве я увидела очень любопытный документ, в котором были записаны выплаты за жилье жителей Юзовки еще с дореволюционных времен с указанием адреса. Я нашла в этом документе имя своего деда, Евсея Герценова[iii], дом которого находился тогда на 4-й линии. На ближайшей страничке нашла данные семьи Евгения Халдея[iv], жившего по соседству и бывшего детским другом моего дяди. Большинство фамилий в документе были еврейскими, так как значительная часть жителей Линий были евреями.

Мне кажется, что наш город достоин того, чтобы о нем писали книги, но он не слишком привлекал внимание писателей. Известно чуть больше десятка художественных книг, в которых предстает наш город. Некоторые писатели посвятили страницы своих книг тяжелому шахтерскому труду, другие — возникновению металлургического завода, третьи — годам революции и Великой Отечественной войны. Со страниц этих книг, особенно дореволюционных, Юзовка предстает перед нами мрачным и неуютным поселком. Например, в письме К. Паустовского читаем такие строки:

«В глубокой яме, в выжженной степи, в туманах пыли — грязное, полуеврейское Юзово. Заводы и шахты. Желтое небо и черные от копоти люди, дома, деревья, лошади. Гиблое место».

Писатель Александр Серафимович после приезда в наш город описывал Юзовку так: «Домики стоят необыкновенно тесно на нескончаемых улицах. Дворики тесные, все жмутся насколько возможно плотнее друг к другу. Это потому, что земля-то, на которой стоит Юзовское поселение, принадлежит заводу, и он неукоснительно собирает с обывателей очень высокую контрибуцию за каждую пядь земли. Здесь все обложено: каждый вершок земли, каждое яйцо, проданное торговкой, каждая картофелина, привезенная мужиками, и эти деньги идут отнюдь не на благоустройство поселения, а в карман заводчиков».

«Грязная и мрачная» Юзовка заинтересовала Теодора Фридгута, профессора славистики Иерусалимского университета. Вначале он собирался написать биографию Н.С. Хрущева, жившего в нашем городе. Но затем история Юзовки буквально завладела умом израильского профессора. И вместо биографии «буйного аппаратчика» (по выражению самого профессора Фридгута) он решил написать «биографию Юзовки». Получился большой, двухтомный труд «Юзовка и революция», всесторонне освещающий жизнь города за период с 1869 по 1924 гг.

В этой книге автор уделил несколько глав разным аспектам жизни евреев в нашем городе, теме, которую стыдливо обходили другие авторы, несмотря на то, что евреи составляли до четверти населения города.

Например, в книге «Старая Юзовка» И. Гонимов[v] подробно описывает Холерный бунт 1892 года, но пишет, что рабочие громили еврейские лавки по наущению полиции, намеренно затушевав глубинный антисемитский смысл их действий.

Кстати, после этого бунта над евреями Юзовки нависла другая опасность: серьезная угроза выселения из города. В мемуарах Генриха Сльозберга «Дела минувших дней» одна из глав посвящена Юзовке и этой опасности. Об этом будет рассказано ниже, как и о Холерном бунте.

Несколько страниц своей книги «Автобиография» посвятил родному городу Залман Аран[vi]. Я вас познакомлю с некоторыми отрывками из этой книги в переводе П. Варията.

Еще одна книга стоит особняком. Написал ее не профессиональный литератор, а человек героической судьбы Григорий Севастьянов. Эта фамилия спасла ему жизнь в плену, а настоящая его фамилия — Кац. В своей книге «Мои ВОСПОМИНАНИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ» он рассказал о днях войны и раздумьях о том давнем времени. Но в первых главах книги показана жизнь его семьи в довоенном Сталино. Такие интересные подробности о нашем городе 20-30-х гг. мне больше нигде не попадались.

В своей работе мне хотелось бы коснуться нескольких тем: жизнь и быт евреев в нашем городе, становление Сталино как научного и культурного центра в довоенный период (до 1941 года) и роль евреев в этом становлении.

Дореволюционная Юзовка

Еврейское местечко в центре города

Когда зарождался город, Джон Юз[vii] распорядился центральные улицы, которые шли параллельно р. Кальмиус, назвать на европейский лад линиями. Те улицы, которые шли перпендикулярно к ним, гордо именовались проспектами. Линии начинались около завода и тянулись на многие километры. Старожилы еще долгие годы называли улицы по номерам: 1-я линия, 7-я линия и т. д. Эту часть города многие называли просто «Линии».

Вокруг завода располагались шахты со своими поселками, которые росли и развивались, сливаясь между собой. Так Линии оказались в центре большого города. Существенную часть населения Линий составляли семьи выходцев из еврейских колоний и еврейских местечек. Большинство из них разговаривали дома и между собой на идиш. Даже в семидесятые годы в этом районе еще можно было услышать еврейскую речь.

Моя знакомая, которая жила на Линиях до 60-х годов, часто рассказывала о детских воспоминаниях и обязательно упоминала веревки, протянутые через двор, на которых развевались «паруса» сохнущего белья. Конечно, «паруса» были не алые, а белые. Но все равно они в моем представлении создавали романтичную атмосферу, таинственный для меня мир Линий.

Вот как описывает Борис Герценов свое детство: «…Жили мы на Четвертой линии, как называли улицы строившие их англичане — хозяева гигантского завода и поселения при нем. А принимала нас у наших мам-рожениц в убогих хатах невысокая, круглая, как шар, повитуха Цыпа Давидовна, одна-единственная на весь городок фельдшерица. Босоногие, мы с удовольствием месили пухлые слои глиняной пыли, которой была покрыта наша родная линия напротив синагоги».

Евреи Линий строго придерживались традиционного образа жизни.

Дядя вспоминал, что «женщины нашего семейства были глубоко верующими людьми, блюли святость субботы, справляли по полной программе праздники. В доме, как полагалось правоверным евреям, готовили к столу курицу, зарезанную резником, нередко пекли ароматные пироги и всякие другие вкусности».

По воспоминаниям дяди, важной обязанностью для мальчишек было провожать в синагогу мам и бабушек, поднося для них по субботам сидуры. В ожидании конца службы играли в единственную доступную в святых стенах игру, вращая волчок. Дядя любил рассказывать, что как-то на Хануку они с Евгением Халдеем (Хемой, как его называли в семье) играли на ступеньках синагоги. Ставкой были орехи, и мой дядя, тогда еще мальчик, проиграл другу несколько штук. Через многие годы мой дядя погасил долг, отправив в шутку на 70-летний юбилей Е. Халдея коробку с орехами.

Мама рассказывала, что обычно перед шабатом пекли огромную кастрюлю пирожков, так что хватало для всех, кто заходил в гостеприимный дом. На исходе субботы нарядно одетые евреи вместе детьми выходили в сквер. Дети играли, взрослые обменивались новостями.

На Линиях жил резник (шойхет), который резал птицу в соответствии с обычаем. Без этого птица не считалась кошерной и ее нельзя было употреблять.

Для этого действия у него было оборудовано специальное помещение. Его труд оплачивался по определенному прейскуранту. Обычно с этим поручением посылали к нему старших детей.

Все евреи торжественно отмечали главные еврейские праздники. Дети тоже привлекались к подготовительным предпраздничным работам, и каждому были обозначены определенные поручения и обязанности.

Первый праздник в еврейском календаре — Рош-А-Шана (Новый год). На праздничную молитву приходили семьями. Обязательная традиция — послушать шофар. На семейное угощение собирались родные и близкие. Необходимые традиционные блюда: голова рыбы (как говорилось, чтобы быть в голове, а не в хвосте), цимес и яблоки с медом.

На праздники Рош-А-Шана и Йом Кипур в синагогу зачастую приглашали известных хазанов. Их прекрасные голоса помогали сердцу проникнуться настроением праздника. Перед Йом Кипур проводили обряд Капарот[viii].

Дети всегда с нетерпением ждали праздник Ханука. В этот праздник каждый из детей получал «Хануке гелт» (ханукальные деньги), которые можно было потратить на свои надобности.

Еще один долгожданный для детей праздник — Пурим. Дети надевали маски и костюмы. На праздник выпекалось много сладостей, в том числе Омен-Ташн[ix], с начинкой из мака, орехов, меда, изюма и добавкой различных пряностей. По традиции праздника Пурим соседи, родственники и друзья обменивались печеными яствами (шелахмонес). Безусловно, главными дегустаторами были дети.

Но больше всего работы и суеты вызывала подготовка к празднику Песах. Задолго до праздника начиналась генеральная уборка всех шкафов и комнат, весь дом тщательно мылся для очистки от хамеца[x]. Накануне праздника пряталась обычная стеклянная и фарфоровая посуда и доставалась из укромного места корзина с пасхальной утварью. Металлическую посуду обливали кипятком или обжигали на кострах, которых на Линиях разводили великое множество, что вызывало радость детей, которые бегали от одного костра к другому.

Ребята с удовольствием помогали толочь в деревянной ступе мацу: для мацовой муки очень мелко, для крупы немного покрупнее. Из этого готовили всякие пасхальные вкусности: кнейдлах, бабку из мацы, шейку и многое другое. Королевой стола была гефилте фиш[xi].

Когда и откуда евреи прибыли в Юзовку и чем они занимались?

В Метрической книге Бахмутской синагоги мне попалась интересная запись: «На заводе Новороссийского акционерного общества 6 января (10 тевета) 1883 года у Мариупольского мещанина Ильи Евелева Кауфмана и его жены Зельды родился сын Борис». В официальном документе еще не упоминалось название «Юзовка», но первый коренной юзовчанин уже родился!

О подобной записи в своем свидетельстве о рождении, рассказал в воспоминаниях Залман Аран:

«Выдано свидетельство в том, что у гражданина Мордехая Йоселевича Аароновича и его жены Агнессии Исаковны родился на территории Юзовского завода сын. И дано ему имя Залман». Запись в этом документе требует уточнения. Родился я в местечке Юзовка. Но правда в том, что собственно местечко «родилось» на территории Юзовского завода. Потому, что в 1870 году англичанин Джон Юз основал завод по выплавке стали и рельсов для железной дороги в районе угольных шахт и рудников Донецкого бассейна. Вместе с заводом быстро росло и местечко. И в нём поселились десятки тысяч евреев. Они обосновались в Юзовке, прибыв из разных мест Российской империи в поисках заработков».

Джон Юз придирчиво выбирал место для нового завода. Он рассматривал различные варианты. И, наконец, решил разместить свое предприятие на берегу речки Кальмиус: угольные шахты близко, железная дорога и вода тоже.

Начавшееся в 1869 году строительство завода потребовало большое количество подвод с извозчиками для перевозки строительных материалов. Первыми на стройку потянулись инициативные колонисты из близлежащих еврейских колоний[xii]: заработок извозчика стабильный, в отличие от дохода от сельского труда, который зависит от многих факторов. За ними последовали ремесленники, часть из которых тоже были колонистами, сохранившими свое ремесло. Например, как рассказывал мне Ю.М. Бейлин[xiii], его прадед-кузнец покинул колонию Затишье в самом начале строительства завода и занялся тем, что подковывал лошадей, перевозивших грузы для стройки. Вскоре он забрал в Юзовку все свою семью.

Если судить по записям Метрических книг Мариупольской и Бахмутской синагог, евреи были очень мобильны. Можно только удивляться количеству мест, из которых евреи приезжали на Донетчину: Литва и Украина, Белоруссия и Ростов, Крым и Молдова — выходцев из всех этих мест можно было найти в этих Метрических книгах. Мещане и земледельцы — это основные сословия, но много отставных военных. Существовала миграция евреев и внутри Мариупольского уезда: евреи по разным причинам покидали колонии и селились в ближайших селах и городках. В дальнейшем в разное время многие из них переезжали в Юзовку, где всегда требовались рабочие руки. Из бесед с земляками-евреями, я убедилась, что многие из них — потомки выходцев из еврейских колоний нынешней Донецкой области (Затишья, Хлебодаровки, Равнополя) и Юга Украины.

Приезжавшие из Белоруссии и Литвы евреи, оседали в Юзовке и привозили из близлежащих колоний невест, которые славились трудолюбием и хозяйственностью, да и шить умели, что было важно для семейной жизни. Об этом же писал Г. Севастьянов:

«Видимо, в то время город был не столь богат на еврейских девушек, и женихам приходилось отправляться в не столь далекое путешествие в поисках невест в колониях, где достаточно было красивых крестьянских девиц. В общем, сельские ребята были достаточно щедры и отрывали от своих сердец представительниц прекрасного пола, как бы делясь, чем могли».

Большой приток евреев в Юзовку привел к тому, что на 1925 год еврейское население города Сталина составляло 26% от общего числа жителей. Проживали эти люди в основном в районе от Горсада до Кальмиуса.

Со временем процент евреев в населении Юзовки-Сталино упадет до 5-7%.

Для того, чтобы отразить разные стороны жизни Юзовки-Сталино, показать откуда и когда приезжали евреи в наш город, как жили, чем занимались, как складывалась их жизнь, я предлагаю несколько историй о наших земляках.

Семья Гольдштейн, 7 линия. Симон Борисович и Екатерина Львовна Гольдштейн жили на 7-й линии, позднее названной ул. Пушкинской, а еще позже — ул. Постышева.

Родство было не очень близкое, но в этом доме мне иногда бывать приходилось, а уж проезжала мимо на трамвае довольно часто… Моя двоюродная сестра прислала мне автобиографии своих дедушки и бабушки, написанные очень подробно. Опираясь на сведения из этих документов, расскажу вам об этой семье.

Екатерина Львовна (Эстер Лейбовна) Шапиро, родилась в Юзовке 21 января 1901 года. Отец ее работал развозчиком пива на Рутченковском пивоваренном заводе. Родители смогли ей дать образование, что было редкостью для женщин того времени.

Девочка закончила 4 класса Юзовской гимназии в 1914 году, а затем, после обучения в Мариуполе, получила звание аптекарской ученицы. В 1930 году Екатерина Львовна закончила заочно фарминститут в Днепропетровске и получила звание провизора.

Многие годы она работала в аптеках города. В том числе и в аптеке П.Я. Гольдштейна.

Не хозяин ли аптеки сосватал 19-летнюю девушку Симону Гольдштейну?

Отец Симона Борисовича (Боруховича), Борух Нисонович Гольдштейн приехал в Юзовку из Ковно в 70-е годы XIX века, т.е. в числе первых переселенцев! Вскоре он женился на уроженке еврейской колонии Затишье Мирьям Соломоновне (предположительно, Кац). Первое время Борух Нисонович обучал грамоте и Торе еврейских детишек. Позже он заведовал кустарным кирпичным заводом Якова Лейзеровича Леина, а после закрытия завода вместе со старшими сыновьями занимался перевозкой стройматериалов и угля. В семье Боруха и Мирьям Гольдштейн было 9 детей. По-разному сложились их судьбы.

Старший сын Лейба родился в Юзовке 1877 году. Подростком он помогал отцу перевозить уголь и дрова. В 1918-1922 гг. заведовал угольным складом Новороссийского акционерного общества, который обслуживал население и электростанции Юзовки. Одно время работал бухгалтером в каменноугольном отделе горкомунхоза и Донецком индустриальном институте.

Сара-Рахиль родилась в 1887 году. Она стала медсестрой и работала в Земской инфекционной больнице. В 1910 году ее подхватил ветер странствий и перенес на землю обетованную. Смерть во время родов прервала ее короткую жизнь в 1920 году.

В 60-е годы дети Сары-Рахиль пригласили своего дядю Симона Борисовича в Израиль, и после поездки я слышала его рассказ о далекой и совсем неизвестной нам стране, ее обычаях и о такой диковинке для нас, как кибуцы.

Симон Борисович родился в 1893 году, был седьмым ребенком в семье. Он испробовал разные работы: занимался извозом, работал счетоводом, кассиром и продавцом в магазине готового платья Моисея Бухбиндера. После революции работал счетоводом в сануправлении и на швейной фабрике.

Симон Борисович и Екатерина Львовна дожили до глубокой старости. Сейчас их потомки живут в Израиле и США.

Семья Кац, 8 линия. Об этой семье рассказал в своей книге «Мои ВОСПОМИНАНИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ» Григорий Севастьянов (Кац).

Его отец Хаим Кац родился в 1891 г. в Юзовке, был потомком колонистов, участвовал в Первой мировой войне, попал в немецкий плен. После окончания войны вернулся в родной город. За невестой он отправился в одну из колоний, сыграл там свадьбу и привез домой девушку Этл. Новая семья поселилась на 8-й линии, д.100. Первенец Григорий родился весной 1922 г. городе Глухов, куда его родители сбежали из Донбасса от голода, царившего в то время в рабочей Юзовке, как впрочем, и во многих других районах страны.

В марте 1921 года была принята программа НЭП[xiv], жизнь в стране постепенно начала налаживаться, и молодая семья Кац вернулась в родные места.

Поверив в возможности НЭП, Хаим Кац взял кредит, купил лошадь и занялся перевозкой угля с шахт на городскую угольную базу. Работа была тяжелая, грузили уголь вручную, но тем не менее появилась возможность прокормить семью. Через некоторое время Хаим купил еще одну лошадь и нанял работника, работал вместе с ним, увеличив свои доходы. Государство имело свою выгоду: вместе с увеличением доходов возросли налоги, которые поступали в казну государства.

Некоторое время спустя, семья завела корову, за которой ухаживала мать, в ее обязанности входила также продажа молока. К тому времени в семье Кац было уже четверо детей, которые тоже требовали внимания. В помощь матери было решено нанять домработницу.

Материальное положение семьи значительно улучшилось, несмотря на значительные налоги (за предпринимательскую деятельность и наем рабочей силы). Родители работали с раннего утра до позднего вечера.

Брат отца, Бениамин, имевший некоторый опыт в ветеринарии, занялся откормом скота. Вместе с ним работал его двоюродный брат Давид, живший в Мариуполе. Они покупали у населения слабых и больных коров, подлечивали их, откармливали до нормального состояния и продавали на выгодных для себя условиях. Поголовье скота в их подворье составило более ста голов. У них также работали наемные рабочие в хозяйстве.

По действовавшим в то время законам, Хаим и Бениамин Кацы имели разрешения на свою предпринимательскую деятельность и платили государству налоги. Своей предприимчивостью и личным нелегким трудом они, создавая рабочие места, давали работу безработным голодающим людям, избавляя от мук голода не только их, но и их семьи.

Однако, в 1927 году НЭП решили свернуть. Это нанесло удар по наиболее предприимчивым и деловым людям. Были введены дополнительные налоги. В начале 30-х была отменена частная собственность на средства производства. Хаиму каким-то образом повезло, поскольку для уплаты наложенного на него дополнительного налога достаточно было продать лишь большую часть своего хозяйства и отказаться от услуг наемных работников. Позже пришлось продать лошадь и корову и полностью закрыть свое дело, сохранив за собой хотя бы наследственно доставшуюся крышу над головой.

Беньямин пострадал гораздо сильнее. Все его имущество было конфисковано, включая дом, в котором он жил. Его семья с тремя детьми оказалась на улице. Отец семейства просидел в одночной камере несколько месяцев, ожидая решения судебных инстанций. У семьи были отбраны все семейные драгоценности, включая обручальные кольца. Потом посадили в тюрьму жену Феню. В тюрьме Бениамин был доведен до крайнего морального и физического истощения, а после этого был выпущен на свободу. Поскольку он был признан «лишенцем»[xv], у детей были проблемы при поступлении в школу.

Герценовы, 4 линия. Следующая волна переселенцев в наш город относится к 1914-1922 гг. Войны, революции и погромы всколыхнули население, многие евреи оказались в Юзовке.

В эти бурные годы (1917 г.) из Витебска прибыл в Юзовку мой дед, Евсей Герценов. Женился на Годе Лукер, уехавшей из колонии Затишье после смерти матери в 1911 году. Дедушка был хорошим сапожником, имел авторитет в артели и после революции дважды избирался в местный совет рабочих и крестьянских депутатов. Нужная специальность деда спасала семью от голода в тяжелые времена: дед сколачивал рабочие ботинки и продавал их около шахты или завода. Бабушка была портнихой, так что четыре рабочих руки могли держать на плаву многочисленное семейство. Но в голодное время тридцатых годов, чтобы помочь семье, старший сын Борис бросил школу и пошел работать в редакцию газеты.

Более подробно о семье Герценовых я планирую рассказать в отдельной публикации.

Основные занятия евреев

Небольшие семейные истории в предыдущей главе иллюстрируют и дополняют факты, описанные в книге Теодора Фридгута.

Большой процент евреев Юзовки были ремесленниками и торговцами. Существенная часть евреев занималась извозом, который был необходимым и прибыльным делом: постоянно нужно было перевозить стройматериалы, уголь, дрова, воду, товары и проч.

Евреев с удовольствием нанимали в качестве управляющих: они были грамотны, знали язык, нравы и обычаи работников, но вместе с тем были чужими для них, что исключало возможность сговора между ними против хозяина, а это устраивало предпринимателей.

Некоторые евреи работали на заводах и шахтах, как правило на должностях администраторов, бухгалтеров или кладовщиков.

Состоятельные евреи стремились заняться угледобычей, но евреям не разрешалось владеть землей в Донбассе. Поэтому было два выхода: взять шахту в аренду или найти партнера нееврея, который владел бы участком, пригодным для строительства шахты.

Несмотря на все препятствия, евреев все чаще можно было найти среди студентов горных учебных заведений Юга России, они играли все более заметную роль в организациях горнопромышленников, еврейские фамилии стали часто попадаться в списках горных инженеров.

Холерный бунт

Еще из средних веков повелось, что эпидемия холеры сопровождалась еврейскими погромами. В чем же причина этого явления? Зачастую смерть, собирая обильную дань в христианских домах, обходила еврейские стороной. Христиане считали, что виной эпидемии являются евреи. И никто не связывал страшную смерть с отсутствием гигиены.

Действительно, холера — болезнь грязных рук. В средневековье мало кто соблюдал известные ныне даже малышам правила о мытье рук перед едой и после посещения туалета. А у иудеев тщательное мытье и омывание рук в таких случаях является одним из постулатов религии. Это и служило причиной того, что случаи холеры в еврейских домах были редкостью.

Летом 1892 года в Юзовке бушевала эпидемия холеры.

Бунт начался с того, что врачу заводской больницы местечка Юзовки Казасу было сообщено, что в балагане[xvi] №5 заболела жена шахтера Павлова. Отправившись туда, доктор Казас нашел у больной все признаки сильной холеры. Доктор уговорил мужа на отправку ее в холерный барак и после этого уехал. В 3 часа пополудни доктор Казас получил сведения, что жена Павлова в холерный барак не отправлена. Врач сообщил об этом случае полиции. Известие о том, что одну больную собираются направить в холерный барак, распространилось по соседним балаганам, давая пищу накопившемуся уже недоверию к докторам.

Одной из главных причин недоверия углекопов к врачам была в том, что, по их мнению, «холерой заболевают исключительно одни русские, тогда как из англичан, служащих на заводе, а также из евреев никто еще не заболел, это неспроста». Вот как «Екатеринославские губернские ведомости» описывают последовавшие события:

«2 августа в местечке Юзовка Бахмутского уезда около 4-х часов пополудни собравшейся толпой горнорабочих произведены беспорядки, которые становились все более угрожающими, т.к. к волнующейся толпе стягивались горнорабочие соседних шахт, и толпа таким образом быстро возрастала в своей численности. Буйствовавшая толпа набросилась на лавки и питейные заведения, которые тут же были разбиты и подожжены ею.

Неистовство толпы между тем продолжалось усиливаться. Лавки и питейные заведения запылали пламенем, и к вечеру большая торговая площадь местечка Юзовки горела со всех концов».

В результате беспорядков, было сожжено и разграблено 180 лавок, 12 питейных заведений, 7 домов и синагога. Убыток достиг 1,5 млн. рублей. Из числа бунтовавших было убито 23, сгорело 15, без вести пропал 1, ранено было 5.

Большинство московских газет обошли молчанием анти-еврейские выступления в Донбассе. Прокурор Родзянко, вице-губернатор на тот момент, был в шоке от размеров ущерба, нанесенного Юзовским холерным бунтом, но «наверх» эти данные не передал. Однако публикации в британских газетах (в частности, «Таймс» за 30 августа 1892 года) свидетельствуют, что в российской столице знали (пусть и по слухам) о подлинном состоянии дел в бунтующей Юзовке.

Юзовское бедствие (воспоминания Генриха Слиозберга)

В 1892 году в России развернулось движение по переименованию местечек в села. Казалось бы: ну и что? На самом деле, по правилам от 3-го мая 1882 евреи не имели права жить в селах. В результате такого переименования тысячи евреев должны были покинуть насиженные места. Вспоминаете Тевье Молочника?

В 1933 году Генрих Слиозберг[xvii] издал книгу своих воспоминаний «Дела минувших дней: записки русского еврея». Одна из глав этой книги рассказывает о жизни в Юзовке и роли автора в спасении евреев от выселения из города.

В Юзовке к началу 90-х годов проживало более 10 тысяч населения. Поселок вырос вокруг завода Новороссийского акционерного общества, почти все акции принадлежали горнопромышленнику Юзу, нажившему в России огромное состояние. После смерти его акции перешли к его наследникам. Правление этого общества находилось в Лондоне. По некоторым данным часть акций принадлежала одному из русских Великих Князей, и поэтому Новороссийское общество с колоссальным железоделательным заводом в Юзовке пользовалось особенным покровительством местных властей.

Поселок занимал несколько сот десятин земли; на заводе работало около 8 тысяч рабочих; по соседству открылись угольные шахты с очень богатыми запасом угля, на которых работали также тысячи рабочих. Юзовка быстро развивалась и получила характер селения, невиданного до того в России.

Самые крупные банки открыли в Юзовке свои отделения. В поселке появилось отделение Государственного банка и казначейства, работала почтовая станция и телеграф. В Юзовке находилась камера мирового судьи, а позже земского начальника; был и податной инспектор, то есть были в наличии все атрибуты города с его чиновничеством. Однако, на бумаге Юзовка, один из самых крупных торговых и промышленных центров на юге России, не существовала, а существовало лишь имение Новороссийского акционерного общества, бывшее светлейшего князя Ливена, у которого Новороссийское общество приобрело это имение, составлявшее, приблизительно 7 тысяч десятин, среди которых были и рудные местности, и угольные копи.

Британцы Юзы превратили Юзовку в свою вотчину. Судьбами всего населения распоряжалось правление акционерного общества в лице его председателя Джона Юза (сына).

Лавка или любое заведение, даже питейное, открывалось только с разрешения администрации поселка. При этом от желающего открыть лавку требовали выплатить большую сумму за то, чтобы никто другой не смог открыть подобную лавку по соседству. Открытие аптеки тоже регламентировалось представителями Юза, которые противились появлению новой аптеки. В результате многотысячное население Юзовки должно было довольствоваться сначала одной, а потом двумя аптеками. Стоимость аренды помещений на базарной площади была очень высокой, за аренду аптеки платились огромные суммы. Сделанный в это время подсчет показал, что за десятину земли владельцы Юзовки получали арендную плату свыше 20.000 рублей в год.

После Холерного бунта в 1892 году власти обратили внимание на «новую Калифорнию». Губернское правление стало доискиваться: почему Юзовка называется местечком. Неоднократно, в разных торжественных случаях население Юзовки посылало приветственные и поздравительные телеграммы на Высочайшее имя и получало благодарности, которые адресовались жителям местечка Юзовки. Получив такие ответы, местное население было уверено, что оно Высочайшей властью узаконено в качестве жителей местечка. Но губернское правление признало, что Юзовка — вовсе не местечко.

В Юзовке жило 6-7 тысяч евреев, большая часть из которых поселилась в ней после 1882 года. Выходило, что в соответствии с правилами 3-го мая 1882 года[xviii] выселению подлежат почти все евреи.

Юзовское бедствие было угрожающим. За дело взялся Г. Сльозберг. Он выехал в Екатеринослав для ознакомления с положением дела на месте. Сльозберг начал действовать в двух направлениях: во-первых, добиться признания со стороны центральных властей или Сената, что Юзовка не относится к сельским местностям, хотя и не имеет документов для именования местечком, а во-вторых, с целью признания Юзовки городом и освобождения местного населения от феодальной зависимости от Юзов. С большим трудом Сльозберг добился того, что постановление екатеринославского губернского правления о признании Юзовки сельской местностью было приостановлено, и этим самым применение к Юзовке правил 3-го мая 1882 г. было отложено.

Но правление акционерного общества понимало, что если Юзовка не будет признана сельской местностью, то надо будет причислить ее к городским поселениям, и после введения городского и общественного управления с принудительным отчуждением земельной площади для города акционерное общество лишилось бы колоссальных доходов. В борьбе с правлением Новороссийского общества перед местными властями Сльозберг оказался бессильным.

После этого Сльозберг обратился в министерство внутренних дел с запиской о положении Юзовки, которая превратилась в конце XIX столетие в независимое, феодальное княжество; и что хозяином города является иностранное акционерное общество. Сльозберг привел данные о полном бесправии не только еврейского, но и христианского населения. Поселение с десятками тысяч жителей находилось в полной власти владельцев имения, от которых зависела судьба, имущество и источник существования такого значительного числа жителей.

В конце концов на общем собрании Сената, удалось отстоять положение, что Юзовка по характеру своему является городским поселением, а потому правила 3-го мая к нему неприменимы. Евреи Юзовки были спасены.

Синагоги

Город рос, росло количество евреев в Юзовке. Для них важно было жить около синагоги, чтобы не нарушать вековых еврейских обычаев. А синагоги в городе не было. В 1886 г. за дело взялся Бахмутский 2-й гильдии купец Пейсах Борухович Животинский. Он заключил договор с Управляющим Александровским имением наследников Светлейшего князя Павла Ивановича Ливена, потомственным почетным гражданином Карлом Христофоровичем Фуксом о предоставлении участков земли и постройке на них до 1 мая 1888 г. синагоги для пользования ею всех евреев поселка. Эта первая синагога находилась по адресу: 7-я линия, 10.

Самая молодая синагога, третья, представлявшая собой небольшой молитвенный домик, находилась тоже на 7-й линии, д. 115 (это район нынешней филармонии). Домик начали строить незадолго до Октябрьской революции. Как писал донецкий краевед Михаил Альтер: «Ходить в синагогу на ежедневные молитвы пожилым людям, проживавшим в усадебных домиках на улицах-линиях ниже Земской больницы и в поселках Верхняя и Нижняя Семеновка, было трудно из-за большого расстояния. И потому они, сбросившись рублями (собирали два года), заказали подрядчику построить им небольшой молитвенный домик, который евреи по-простому именовали «Минин»[xix]. Внешне он не отличался от обычных домиков местных жителей.

Ни первая, ни третья синагога не сохранились до наших дней. А вот вторая, которая была построена на 4-й линии (ныне ул. Октябрьская), существует и сейчас, пережив разнообразные этапы своей жизни. Вторая синагога официально называлась «2-й еврейский молитвенный дом в Юзовке». Несколько лет назад краеведы выяснили, что эту «синагогу, построенную на средства прихожан торжественным Богослужением открыли на Рош а-Шана 5668 (1908) года».

После революции под лозунгом «Религия — опиум для народа» советская власть начала борьбу с религией. Этот процесс проходил и в Юзовке (Сталино). В начале 20-х годов под предлогом борьбы с голодом под расписку были изъяты из религиозных зданий, в том числе и синагог, все культовые вещи из драгоценных металлов.

Потом начался процесс закрытия (реквизиции) культовых сооружений, как христианских, так и еврейских.

Как всегда, все делалось, «идя навстречу пожеланиям трудящихся». Первой была закрыта 3-я синагога по 7-й линии, 115. Заслушав информацию о решении «общего собрания евреев-рабочих», Президиум Юзовского окружисполкома от 11.04.1924 решил передать помещение синагоги по 7-й линии в ведение Окркомхоза для оборудования сборного пункта Окрвоенкомата.

Через несколько лет дошла очередь и до первой синагоги. Решением рабсовета Союза безбожников, собравшим 2980 подписей евреев-трудящихся, было предложено в здании этой синагоги устроить Национальный Дом культуры.

В начале 30-х гг. пробил час последней синагоги. В 1931 году решением местных властей синагогу упразднили как культовое иудейское учреждение. Какое-то время синагога все же работала. В 1938 г. был арестован и вскоре расстрелян последний раввин г. Сталино Соломон Давидович Кодкин.

Еврейская жизнь едва теплилась в городе. Но по словам очевидцев нелегально собирались не менее пяти миньянов.

По воспоминаниям Ильи Лифлянда:

«Группа стариков и людей помоложе собирались тайком в разных домах и молились. За ними охотились, иногда «накрывали» (мой дедушка как-то пересидел «налёт» в шкафу), но они упорно продолжали своё. У дедушки был целый стеллаж религиозных книг, у других наверняка тоже. Когда дедушка умер, старики разобрали эти книги, я оставил себе лишь несколько на память.

На Линиях делали мацу. Не знаю, были ли профессиональные шойхеты[xx], но и дедушка, и папа владели в какой-то степени этим ремеслом, о всяком случае, по части кур. В 50-е годы наверняка были моэли: кто хотел, мог обрезать новорождённых. Всё тайком, но всё было».

Только в 1990 году после долгой борьбы синагога была возвращена общине. В середине 90-х в Донецк приехал новый раввин Пинхас Вышедский с женой Диной. После этого еврейская жизнь стала стремительно возрождаться: открылись еврейский детский садик и школа, проводились различные мероприятия и учеба для молодежи. В синагоге по субботам и на праздники собиралось все больше народа от мала до велика. Был построен Общинный центр, в котором работали кружки для детей и молодежи, проводились праздничные трапезы, концерты, спектакли. Синагога стала центром притяжения донецких евреев. Начали поговаривать о строительстве новой, более вместительной, синагоги.

Но война[xxi] уничтожила эти планы…

Образование в Юзовке

По данным «Сборника статистических сведений по Екатеринославской губернии» в 1884 году в Бахмутском уезде, куда относилась Юзовка, чуть больше 4% населения было грамотным (8,44 % мужчин и 0,35 % женщин). В школе учились менее 12% детей возрасте от 8 до 14 лет. Но удивительно, что в этот период народ России начал учиться: к 1897 году количество грамотных достигло 44, 5%.

В 1890 году на школы в Бахмутском уезде было потрачено 10464 руб, или 8,8% бюджета, Кроме этого на эти же нужды было внесено 12429 руб. от промышленников, частных лиц и церковных фондов.

Обратимся снова к книге профессора Фридгута, который для написания этой главы использовал заметки инспектора училищ Е. Гаршина, посетившего Донбасс с ревизией в 1890 году. По его мнению, школы в Юзовке были необходимы даже не столько ради получения образования, сколько по более утилитарной причине. Большинство юзовских рабочих в прошлом были крестьянами. Их дети болтались на улице в том возрасте, когда в селе они были бы давно привлечены к какому-нибудь посильному труду. Это безделье приводило к тому, что дети получали травмы на шахтной или заводской территории. С этой точки зрения, для детей лучше было проводить хоть какое-то время в школах, чтобы быть под присмотром учителей.

Первая школа в Юзовке была открыта в 1877 году при заводе. В трех классах Юзовской школы училось 80 ребят, на которых приходился один учитель. Через три года был принят второй педагог. Одновременно была открыта школа для детей британских специалистов[xxii], приехавших с Джоном Юзом. В ней обучались 35 человек. Преподаватель этой школы должен был иметь университетское образование.

Первая Юзовская школа считалась училищем. Несмотря на такое название, больше всего времени уделялось изучению псалмов. Это училище стало первым в Донбассе и второй заводской школой в Екатеринославской губернии. Со временем в школе, кроме старшего преподавателя, стали работать две его помощницы с довольно высоким уровнем образования: одна из учительниц закончила высшие женские курсы в Петербурге, а вторая — женскую гимназию.

Позже для заводской школы Новороссийское общество построило новое каменное здание, в котором был огромный актовый зал, шесть классных комнат, спортзал и много свободного места с расчетом на будущее.

К 1894 году в школьной жизни Юзовки стали заметны большие перемены. В народном училище насчитывалось 350 учащихся. Причем, число девочек выросло до ста. По мнению профессора Фридгута, резкий рост женского образования в Юзовке в эти годы является одним из самых светлых пятен в школьной истории Донбасса. Значительное повышение роли школы в жизни поселка заметно хотя бы из того факта, что в школе работал струнный ансамбль, который вместе с заводским духовым оркестром, участвовал во всех праздничных мероприятиях в поселке.

Помимо народного училища в Юзовке в 1888 году открыли одноклассную церковную школу. На строительство школы горожанами было собрано 900 руб. А 21 января 1896 году — открылась вторая церковная, так называемая Братская школа, здание которой сохранилось до наших дней. Несмотря на то, что школа была церковной, в ней преподавались и светские предметы. В школе учились дети из семей разного достатка — купцов, рабочих. К 1917-му году в Братской школе училось 1 002 школьника.

Евреи Юзовки имели свою собственную религиозную начальную школу, в которой преподавали образованные учителя. Кроме того, у евреев было принято мальчиков с малолетства отдавать на обучение в хедер[xxiii]. У каждом из них обычно обучалось 30-35 ребятишек.

Накануне революции в самой Юзовке и в ее окрестностях было десять школ, открытых «Новороссийским обществом». В каждом районе, в каждом шахтном поселке, а также в Песках, где «Новороссийское общество» имело свое подсобное хозяйство, была своя школа.

В предреволюционное время в Юзовке происходил расцвет частного образования. В Юзовке были Армяно-григорианская школа, отдельные еврейские школы для мальчиков и девочек, и две частных женских гимназии. В этих гимназиях, как восторженно пишет Фридгут, обучалось 800 девушек, половина из которых были еврейками. «Казалось, — пишет Фридгут, — что рухнули все виды социальных барьеров».

Отдельно стоит рассказать о Юзовском коммерческом училище. Долгие годы жители городка мечтали о создании средней школы, чтобы не приходилось отправлять детей на учебу далеко от дома. О том же мечтали на ближайших к Юзовке шахтах и рудниках. В 1902 году появилась идея о создании в Юзовке среднего технического учебного заведения. В 1906 году был создан Комитет по открытию в Юзовке средних и низших учебных заведений. Шла борьба мнений: сверху предлагалось организовать Юзовское коммерческое училище, но в 1908 году Комитет единогласно высказался за открытие восьмиклассного среднего технического училища, «как наиболее отвечающего потребностям горнозаводской промышленности Донецкого бассейна». Однако Министерство народного просвещения отвергло эту идею, считая, что достаточно существования вблизи (!) Юзовки двух училищ». Министерство имело в виду механическое училище, которое находилось в Александровске (ныне Запорожье) и горнозаводское, которое работало в Таганроге. По тем временам Александровск и Таганрог были совсем не ближний свет. Но пришлось согласиться на создание коммерческого училища.

Обучение в училище занимало 8 лет, из которых 6 лет отдавалось общеобразовательным предметам, а два — специальным. Среди них — законоведение, политэкономия, история торговли, товароведение, техническая химия, бухгалтерия и др. В училище обучались 247 учащихся, несмотря на довольно высокую плату. Деньги шли на аренду помещений, зарплату преподавателей, покупку методических пособий.

В январе 1912 года училище получило новое большое здание, в котором могли одновременно заниматься 500 человек. Кроме 13 классных комнат, были три специальных класса для изучения физики и химии, естествознания и рисования. Училище имело большой двор, в котором находились метеорологическая станция, опытный цветник и спортивная площадка. Интересен национальный состав учащихся: евреев — 50,9%, русских — 40,2%, поляков — 3.2%, армян — 2.8%, немцев — 1,4%. (Русские и украинцы, как видно, не разделялись)

В конце 1913 года Попечительский совет Коммерческого училища пытался возродить идею организации на его базе среднего политехнического училища с коммерческим и горным отделениями. Но и на этот раз инициатива не была поддержана.

После революции 1917 г. училища как тип учебного заведения были упразднены. В 1918 году состоялся последний выпуск учащихся.

Культурная жизнь в Юзовке до революции

Несмотря на мрачные описания дореволюционной Юзовки, в ней протекала своя культурная жизнь. О ней узнаем, благодаря воспоминаниям Залмана Арана.

В своей книге он рассказал, что в городе имелся Городской Сад (название которого позже сократили до «Горсад»). Даем слово писателю, который будучи совсем мальчишкой, отогнул пару дощечек забора и проник вместе с братом в сверкающий мир:

«По тёмным аллейкам мы подошли к освещённой танцевальной площадке. На ней под звуки музыки духового оркестра пожарной команды танцевали многочисленные пары отдыхающих. Мы, маленькие местечковые мальчишки, вглядывались и всматривались в этот «новый мир» для нас. Этот мир был одет великолепно, был вежливым и сияющим, танцующим и праздным».

В Юзовке имелась местечковая библиотека. Это было важное и любимое место. Библиотека развивалась благодаря усилиям и стараниям многих людей. Залман много читал, иногда меняя книги по два раза в день.

И снова воспоминания З. Арана:

«На нашей улице в одноэтажном доме был открыт зал для немого кино. Первым фильмом, который был представлен в нём, была «Жизнь евреев в Эрец Исроэль». Добавим, что всего в Юзовке в то время имелось пять кинозалов.

З. Аран о еврейском движении в Юзовке:

«Сионистская общественность основала гимназию «Тарбут». Из Екатеринослава прислали нам директора гимназии и дипломированную воспитательницу. Она — худая, маленькая и бледная девушка. Её губы, говорившие понятным и плавным ивритом, были всегда обветренными. Директору было сорок лет, у него была красивая седая голова, благородная походка. Говорил он на иврите и на русском. Иногда он ораторствовал в синагоге голосом наших писателей на прекрасном русском языке. В синагоге русский язык превращал сказанное на нем в нечто чуждое и странное.

Мы создали хор «Замир», и от него все мы получали огромное удовольствие. Участвовали в жизни хора десятки парней и девушек, любителей музыки. Одной из них была девушка с миндалевидными красными глазами, как у кролика. У нее была великолепная дикция, как у прекрасно читающего молитву в синагоге. Солистом был парнишка — блондин, который исполнением песни Бялика «К птице» буквально выворачивал душу наизнанку. Хозяин продуктовой лавки обладал густым мощным басом. Дирижёром хора был портной, сменивший иглу на дирижёрскую палочку».

Летом в Юзовке обычно гастролировала русская театральная труппа. Спектакли давали в Городском Саду. З. Аран мальчишкой пробирался днем в Горсад, чтобы посмотреть репетиции:

«Актёры, одетые как обычные люди, бегали по сцене, переходили от спокойного и тихого разговора к громкому, от смеха — к плачу. Кулачная атака (не дай Б-г) сменялась поглаживанием и обниманием. И я не понимал, как объяснить эти странные вещи».

Горсад был большим и ухоженным. В нем тянулись длинные аллеи плотно посаженных деревьев. А за Садом начиналась бесконечная украинская степь.

В добавление к воспоминаниям З. Арана расскажу о Театре Тудоровских. Здание театра находилось на Второй линии (ул. Кобозева). Оно было построено, предположительно, в 1911-12 году еврейскими купцами Тудоровскими, занимавшимися обувным бизнесом.

В Театре Тудоровских до революции проходили музыкально-танцевальные вечера местной молодежи из учащихся, продавцов и приказчиков, приезжие гастролеры давали концерты и спектакли. Иногда на сцене выступали самодеятельные артисты из музыкально-драматического кружка при Юзовском заводе.

В юзовских газетах за грозный 1918 год, которые донецкий краевед и журналист Е. Ясенов нашел в столичной библиотеке, отмечается, что в Театре Тудоровских в то время жизнь кипела: давали концерты-балы в пользу «недостаточных» учеников, гастролировал баритон Мих. Вас. Бочаров, игрался еврейский спектакль «Дер Эмес» (бенефис В. Финкельштейна при участии М. Финкельштейн-Гайлес), шла пьеса А. Стриндберга «Отец», проходил благотворительный концерт-спектакль в пользу армянских беженцев.

В 1920 г. в Юзовку пришла Советская власть, и Театр Тудоровских закончил свое существование. В здании разместился Клуб имени Ленина, который позднее был переименован в Клуб им. Энгельса.

От рабочего городка — к учебному, научному и культурному центру

Первый вуз в Сталино

ДонНТУ (ДИИ, ДПИ) — это первый вуз, основанный в нашем городе. В 2021 году отметили его столетний юбилей. В университете очень бережно относятся к своей истории, на корпусах размещены мемориальные доски с именами выдающихся ученых, преподававших в этом вузе. К юбилеям института и его преподавателей обычно подготавливались сборники статей с воспоминаниями о них. Создан музей, в котором хранятся многие экспонаты, в том числе уникальная картина, которая называется «История ДонНТУ».

На полотне размером 5х8 метров изображены события из истории университета и выдающиеся личности, как преподаватели, так и выпускники вуза. Картина дает целостное представление об основных этапах развития ДонНТУ, о выдающихся ученых университета, известных выпускниках. Среди их имен есть немало еврейских фамилий тех, кто внес большой вклад в развитие науки и воспитание нового поколения ученых и инженеров: Альшиц Яков Исаакович, Брайнин Иосиф Ефимович, Герчиков Соломон Семенович, Гойхман Герц Израильевич, Горелик Вадим Семенович, Димант Григорий Михайлович, Ельяшевич Мария Григорьевна, Звягильский Ефим Леонидович, Кузнецов Моисей Давидович, Лейбов Рувим Моисеевич, Липкович Самуил Моисеевич, Пугач Исай Маркович (первый ректор института), Сапиро Саул Исаакович, Фельдман Лев Петрович, Штокман Илья Григорьевич.

Мало кто знает, что с 1929 г. в институте примерно год работал М.Г. Крейн[xxiv] — такие математические звезды в городе больше не зажигались.

1921 год. Гражданская война близилась к окончанию. Страна остро нуждалась в угле. Не хватало квалифицированных специалистов в горном деле. В январе 1921 года Управление предприятий угольной промышленности и отделение союза горняков предложили организовать в Юзовке горный техникум[xxv] для подготовки инженеров узкого профиля. При этом Артем (Сергеев) заявил: «Я уверен, что на месте создаваемого ныне техникума в будущем вырастет Высшая горная школа». И.М. Пугач с энтузиазмом принял эту идею и возглавил организацию в Юзовке первого вуза.

Все начиналось буквально с чистого листа. Для проведения занятий было выделено здание бывшего Коммерческого училища. В качестве учебных классов и мастерских использовали конюшни, бывшие казачьи казармы и даже здание бывшей тюрьмы. Студенты вместе с Исаем Марковичем лазили по заброшенным заводам и шахтам, выискивая среди мусора инструмент, станки, машины и трубы. Все находки погружали на подводы и впрягались сами, так как лошади были реквизированы для нужд армии.

Но помещения и оборудование — вещи важные, но не самые главные для создающегося вуза. Нужны преподаватели, профессора.

А чем мог привлечь профессуру такой незавидный рабочий городок, каким была в то время Юзовка?

Ответ я нашла в одной из статей, в которой цитировалось замечание организатора региональной науки Т.Г. Фоменко:

«Я занимался в провинциальном институте, но он располагал в основном талантливым профессорско-преподавательским составом. Это были не местные кадры, а «условно высланные» из Москвы и других крупных городов за различные политические «провинности». В то время Юзовка (впоследствии Сталино, а ныне Донецк) рассматривалась как ссыльное место для людей, совершивших не особенно опасные преступления против политики руководителей партии того времени».

Уже к началу второго учебного года к преподавательскому составу присоединились четыре профессора, которые активно занимались наукой и издавали свои книги. Это дало огромный толчок развитию науки в Донбассе.

Так, например, среди сосланных был известный философ, профессор Алгасов. Он был обвинен за неправильную политическую оценку декабрьских событий 1825 года, данную им в своей книге. Не менее известные профессор физики Лемлей и профессор механики и математики Зейлигер — за несогласие с некоторыми мероприятиями, проводившимися Сталиным в ВУЗах. Личное знакомство профессора Лемлея и профессора Зейлигера[xxvi] с Лениным и совместная их работа (Лемлей работал в одном из академических институтов в Москве, а Зейлигер в течение сорока лет читал механику в Казанском университете, где учился Ленин), только усугубило их положение.

Были и другие опальные личности — это профессор геологии Власов, бывший граф, профессор Доррер, профессора Некоз, Белявский, Тулпаров, Д.Ф. Пузощатов и Крым».

Студенты учились по 6 часов в день и три часа занимались ремонтом и строительством помещений техникума. За несколько месяцев студентами были построены кочегарка и электромеханический завод, а также проведено отопление и водопровод. К концу 1921 г. открылось общежитие на 100 человек, столовая, прачечная, баня, парикмахерская. За проведенную работу коллектив техникума был награжден Грамотой и Красным знаменем.

На электромеханическом заводе техникума студенты овладевали практическими навыками в кузнечной, литейной, токарной и слесарной мастерских.

Горный техникум выпускал большое количество квалифицированных специалистов, но был не в состоянии обеспечить быстрорастущие потребности Донбасса: промышленность нуждалась во все большем количестве инженеров. В апреле 1926 года Донецкий техникум был реорганизован в Донецкий горный институт (ДГИ), который состоял из двух факультетов: горный (декан В.И. Белов) и горно-механический (декан Д.А. Лотоцкий). Позже к ним добавился углехимический факультет (декан А.И. Тулпаров). Техническое образование также можно было получить в вечернем металлургическом техникуме и на высших инженерных курсах. Высшие курсы были созданы для ускоренной, без отрыва от производства, подготовки инженерных кадров. На них учились штейгеры и горные техники, проработавшие на шахте более 10 лет. Это были первые подобные курсы в СССР.

В 1929-30 году в городе открылись еще два института: Донецкий металлургический (преобразованный из вечернего техникума) и Донецкий углехимический (на основе углехимического факультета).

В 1935 г. было решено из трех институтов создать единый Донецкий индустриальный институт, в котором можно было бы с максимальной пользой для подготовки специалистов создать сильные общетеоретические и общеинженерные кафедры. С объединением института укрепилась материальная база, расширились и обогатились оборудованием лаборатории института. Профессорско-преподавательский состав ДИИ включал в себя свыше 200 преподавателей, среди них 15 профессоров и 54 доцента. Но этого было недостаточно. Новые кадры готовились в аспирантуре. За предвоенные годы 11 аспирантов защитили диссертации и получили ученую степень кандидата наук. Развивалась научно-исследовательская работа в институте. Научные исследования были актуальны и необходимы для Донбасса:

• под руководством доц. Бейлина Л.Д. исследованы пути борьбы с внезапными выбросами угля и газа;
• под руководством проф. Герчикова С.С. разработаны методы работы на пластах с крутым падением;
• большое теоретическое и практическое значение имели исследования параллельной работы вентиляторов при проветривании шахт под руководством проф. Пака B.C., что было особенно важно для глубоких и газоносных шахт Донбасса;
• под руководством проф. Коробчанского И.Е. был создан проект, положивший начало новой отрасли промышленности, не имевшей аналогов во всем мире, — подземной газификации углей.

За 20-летнюю историю институт стал крупным учебным и научным центром. За большие успехи в воспитании высококвалифицированных специалистов Донецкий индустриальный институт был награжден в мае 1941 г. орденом Трудового Красного Знамени. Орденами и медалями была награждена и большая группа преподавателей.

Роль ДИИ в благоустройстве Сталино

В 20-е годы в быстроразвивающемся г. Сталино остро стали вопросы транспорта и водоснабжения. Директор Горного техникума Исай Пугач предложил использовать силы и возможности института для решения обеих проблем. Помимо пользы от этого дела городу, Пугач имел в виду заработанные деньги направить на покупку литературы, учебных пособий и оборудование общежитий.

В 1925 году под руководством профессора А.М. Первушина студенты Горного техникума занимались геодезическими съемками и составили топографический план города. Этот план в течение нескольких лет являлся основным документом для выполнения проектных и строительных работ, в том числе трамвайной линии и водопровода.

В 1926 г. студенты под руководством профессоров Первушина и Панявского разработали проект городской железной дороги (так тогда назывался трамвай).

Основные работы на строительстве городского трамвая производились студентами техникума. Прорабом был студент С.И. Евстратов, который позже стал доцентом ДИИ.

В периодической печати тех лет публиковались объявления о торгах, о закупке необходимых материалов и инструментов. Эти публикации являются свидетельством того, что не только разработка проекта, но и вся организация строительства велась под руководством Горного техникума.

Трамвай был запущен 15 июня 1928 года. Трамвайные линии связывали Металлургический завод с вокзалом.

Трамвай делал 4 остановки: Совбольница (р-н нынешней пл. Ленина), Ветка, Путиловка, Вокзал.

В 2023 году донецкому трамваю исполняется 95 лет.

Вторая острая проблема города — нехватка воды. В Сталино существовало несколько небольших ведомственных водопроводов. Кроме того, существовали особые будки— бассейны (один из них находился на перекрестке 2-й линии с пр. Труда), где жители по специальным талонам могли получить два ведра воды. Однако, качество этой воды было очень низким.

Летом 1925 года преподаватель Донецкого горного техникума А. М. Первушин сделал доклады о проекте водоснабжения в городском санитарном совете и в горисполкоме. В октябре 1925 года проект был рассмотрен Высшим технико-строительным Комитетом при НКВД УССР. При рассмотрении проекта был поставлен вопрос о «необходимости и целесообразности устройства централизованного водоснабжения для всего Донбасса из реки Северский Донец». Но это был проект далекого будущего. А в то время планировали подавать воду из Щегловских скважин. А.М. Первушин вместе с коллегой А.И. Тулпаровым на разработанном плане города наметили будущую сеть водоснабжения. А затем профессор химии Тулпаров занялся исследованием подземных вод в городе.

28 апреля 1926 года Совет Труда и Обороны на своем заседании постановил: «Приступить в 1926/27 году к сооружению водопровода в гор. Сталине с выделением необходимых средств для «составления проекта и на проведение других предварительных работ». На строительство водопровода в Сталино утвердили смету: 960 тысяч рублей. Вода в Сталино пришла в апреле 1928 года.

Исай Маркович Пугач — организатор первого вуза в Юзовке

Исай Маркович родился в Чернигове в 1895 году. Отец его был маляром, мать –белошвейкой. У Исая было шесть братьев и сестер. После смерти отца тринадцатилетний мальчик остался единственной опорой семьи и вынужден был поехать в Горловку, чтобы поступить на шахту. Он работал коногоном, саночником, крепильщиком. Исай жил впроголодь, экономя копейки, но ежемесячно посылал матери деньги.

Единственной радостью юноши были книги, которые он брал в библиотеке благотворительного общества и читал без разбору. Несмотря на тяжелый труд, в 1913 году Исай окончил горное училище и получил звание штейгера. Он продолжил учебу на высших инженерных курсах , которые закончил в 1917-18 гг., получив профессию горняка и посвятив этому делу всю свою жизнь.

В 1920 году местные власти приняли решение о создании в Юзовке горного техникума для подготовки инженеров узкого профиля. И. Пугач с энтузиазмом принял эту идею и возглавил организацию в Юзовке первого вуза. Исай Маркович всегда старался приблизить обучение к практике.

«Весь процесс обучения, — писал он, — проходит в мастерских, на шахте, в лабораториях, технических кабинетах, музеях. Здесь на живых примерах студенты постигают специальные предметы: математику, химию, физику, естествознание и пр. Ни одного слова без иллюстрации, ни одного слова без опыта…».

Он учил студентов следить за каждой новинкой, каждым достижением в области техники, где бы оно ни появлялось, чтобы использовать в дальнейшем на предприятиях СССР.

В начале 1930-х годов началось строительство московского метрополитена, и Пугач занял должность первого заместителя начальника метростроя Л.М. Кагановича.

В годы войны И.М. Пугач руководил военизированными горноспасательными частями, предотвратившими немало шахтных аварий и диверсий противника.

После войны Исай Маркович был назначен руководителем главных управлений кадров и учебных заведений министерства угольной и тяжёлой промышленности СССР. Используя свое служебное положение, Пугач выезжал в места лишения свободы с целью подбора персонала для восстановления разрушенного войной народного хозяйства, спасая от гибели тысячи людей, преимущественно незаконно репрессированных.

Умер Исай Маркович Пугач 5 мая 1954 году в Москве.

(окончание следует)

Примечания

[i] Город Донецк неоднократно менял свои названия. До 1924 года он назывался Юзовка. До 1929 — он назывался Сталин, позже — Сталино. В 1961 году он получил современное название –Донецк. 

[ii] ДМЗ — Донецкий металлургический завод. Первоначально назывался: Завод «Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производства». 4 апреля 1969 г. отмечали 100-летие города — по дате (якобы) первой плавки. Потом день празднования перенесли на август.

[iii] Герценов Евсей Шмерович (1896-1969) — мой дедушка, отец моей мамы Герценовой Ф.Е. (1920-1986) и моего дяди Герценова Б.Е. (1917-2014). Фрагменты их воспоминаний использованы в этом материале.

[iv] Евгений Ананьевич Халдей (23.3.1917 — 6.10.1997) — советский фотожурналист, военный фотокорреспондент.

[v] Илья Александрович Гонимов (настоящая фамилия Горош; 18 декабря 1875, с. Кайнес Режицкого уезда Витебской губернии — 24 августа 1966, Донецк) — русский советский писатель.

[vi] Залман Аран (настоящее имя Залман Ааронович, 1 марта 1899, г.Юзовка — 6 сентября 1970, Иерусалим), политический деятель Израиля.

[vii] Джон Джеймс Юз (англ. John James Hughes, 1814 — 1889) — валлийский промышленник, основатель Донецка, называвшегося до 1924 в честь основателя — Юзовка. 8 сентября 2001 г. на главной улице города был установлен памятник Джону Юзу.

[viii] Капарот — иудейский обряд, практикуемый религиозными евреями накануне Йом-Кипур.

[ix] Пури́м — еврейский праздник, установленный, согласно Свитку Эстер. Омен-Ташн –треугольные пирожки, как правило с маком, традиционное угощение на Пурим.

[x] Хаме́ц — любое мучное блюдо, в том числе хлеб, при приготовлении которого в тесте произошёл процесс брожения.Запрещено употреблять на Песах.

[xi] Гефилте фиш — фаршированная рыба, еврейское национальное блюдо.

[xii] Еврейские сельскохозяйственные колонии на юге Украины были основаны в первой половине 19-го века переселенцами из Белоруссии и Литвы.

[xiii] Юрий Бейлин (1928 г.р., г. Сталино) — дончанин, память которого хранит много фактов из истории нашего города. Он с удовольствием делится своими воспоминаниями. Многие из них я использовала при написании этого материала. Сейчас Ю. Бейлин живет в США.

[xiv] НЭП — Новая экономическая политика — экономическая политика, проводившаяся в 1920-х годах в Советской России и СССР.

[xv] Лишенец — гражданин, лишенный избирательного права в СССР.

[xvi] Балаган — барак, легкое временное строение из дерева или камня для содержания войск, рабочих или больных.

[xvii] Генрих Слиозберг (1863г., местечко Мир Минской губернии — 1937г., Париж), юрист, активный борец за права евреев в Российской империи.

[xviii] Майские указы (правила) были изданы 3 мая 1882 года, запрещали евреям селиться вне городов и местечек.

[xix] Минин — приблизительно так на идише звучит слово «миньян», обозначающее минимально достаточное количество евреев для молитвы (10 чел.).

[xx] Шойхет — резник в иудейской общине; человек, занимающийся убоем скота и ритуальной обработкой мяса, моэль у иудеев — специально обученный мужчина, совершающий обрезание. 

[xxi] В апреле 2014 года начались боевые действия РСФСР на территории Донецкой и Луганской областей.

[xxii] Специалисты из Британии жили компактно в поселке Ларино, относящемся к Юзовке. Их дома разительно отличались от прочих основательностью: большие окна, застекленные веранды, обширные приусадебные участки. После революции в них стали заселять передовиков производства.

Еще один «след» британцев — футбол, в который они научили играть жителей и увлекли этой игрой до такой степени, что команда «Шахтёр» (с 1938 г., в 1936-38 гг. — «Стахановец») стала одной из сильнейших в стране.

[xxiii] Хедер — начальная школа в традиционной еврейской ашкеназской религиозной системе образования от ивритского слова ‏חֶדֶר‏‎ — комната. Обычно занятия проходили в доме меламеда (учителя).

[xxiv] Марк Григорьевич Крейн (3.04.1907 г., Киев — 17.10.1989 г., Одесса) — выдающийся выдающийся советский математик, член-корреспондент Академии наук УССР (1939). Лауреат Государственной премии Украинской ССР в области науки и техники (1987)). Доктор физико-математических наук (1938), профессор. Почётный член Американской академии искусств и наук (1970).

[xxv] В 20-е годы в Украине техникумы являлись высшими учебными заведениями и готовили специалистов узкой специализации

[xxvi] Дмитрий (Самуил) Николаевич Зейлигер (12(24).05.1864 — 25.06.1936). В 1929-1933 годах — профессор и заведующий новообразованной кафедрой математики Горного института в Юзовке.