ЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНА

Еще в бытность свою депутатом Центральной Рады, Радбиль знакомится в киевской Культур-Лиге с видным еврейским поэтом Давидом Гофштейном, дружба с которым продолжается долгие годы. Русский еврей, человек двух культур, остро ощущавший свою связь с еврейством, Радбиль обладал поэтическим дарованием и хотел донести до читателя образцы современной еврейской поэзии.

Елена Цвелик

АДВОКАТ

 Мне на плечи кидается век-волкодав,
 Но не волк я по крови своей
 О. Мандельштам

В этом году исполняется 135 лет со дня рождения Ефима Вениаминовича Радбиля, депутата Украинской Центральной Рады, адвоката, издателя и публициста.

Ефим Вениаминович (Хаим Дов Бенюминович) Радбиль родился в 1888 года в Виннице Подольской губернии. В детстве он обучался в хедере и русского языка не знал, чему трудно было поверить, слушая его блестящие выступления в суде, искрометную речь в общении или читая его стихотворные опыты. Наряду с профессиональной деятельностью — Радбиль был одним из ведущих адвокатов сначала в Виннице, затем в Ленинграде, — большое место в его жизни занимала литература. Знал он ее великолепно.

По свидетельству очевидцев, в юбилейном 1937 году он выучил на пари все без изъятия написанные в стихах сочинения Пушкина. Помнил огромное количество стихов самых разных поэтов русских и еврейских и постоянно их декламировал. Сам писал стихи и сказки в стихах, в основном для семейного и дружеского обихода. Переводил с языка идиш еврейских поэтов, в частности, в его переводе вышел сборник стихов Гофштейна, Маркиша, Гальперина и Квитко.

Юный Радбиль владел не только идишем и ивритом, но и успешно выдержал экзамены за курс семи классов Винницкого реального училищa и в 1906 году поступил на юридический факультет Императорского Новороссийского университета. Еще гимназистом Хаим Дов Радбиль состоял в партии »Поалей-Цион” и в октябре 1905 года стал одним из организаторов студенческой демонстрации в Виннице. Благодаря усилиям митингующих численностью более тысячи человек были прекращены занятия во всех учебных заведениях города. Студенты требовали свободы собраний, уничтожения школьного надзора и арестов, вежливого обращения администрации с учащимися. Неслыханной дерзостью для руководства казались требования об уничтожения свидетельств о благонадежности, отмены процентной нормы для евреев, а также введения преподавания закона Божьего для евреев и изучения польского языка для поляков. Местные полицейские чины растерялись и дали возможность толпе митингующих спокойно разойтись, но через три дня взяли реванш, расстреляв практически безоружную еврейскую самооборону. Радбиль входил в штаб самообороны и принимал участие в столкновениях с полицией и войсками. После октябрьских событий в Виннице он был дважды арестован и находился под надзором полиции.

Разрешение трагических проблем российского еврейства, особенно бедноты, страдавшей от погромов и унижений, Радбиль видел в осуществлении идеалов социальной справедливости и национального равноправия. Он принял не только Февральскую, но и Украинскую революцию и оставил заметный след в общественной и политической жизни Винницы/

В студенческие годы Хаим Рaдбиль знакомится с юной одесситкой Дорой Левковой и вскоре делает ей предложение. После окончания университета Радбиль вместе с женой и дочерью возвращается в Винницу, где начинает успешную юридическую карьеру в конторе Исидора Розенберга. В далеком прошлом, как писал он двадцать лет спустя, остались »милые друзья и ясные тени безвозвратной юности». Так ли это? Совершенно очевидно, что через некоторое время начинается роман Радбиля с Рашелью Сапир, перипетии и коллизии которого отражаются в его стихах.

Хаим и Рашель были знакомы с детства, затем пути их разошлись. В июле 1915 года умирает отец Рашели -виленский второй гильдии купец и подрядчик Леон Сапир, и Радбиль улаживает в суде дела его дочери, и летом 1917 года после развода Дорой Левковой он женится на Рашели. Избранница Радбиля была умна, обаятельна и хороша собой; в семье Ефима Вениаминовича о ней сохранились самые теплые воспоминания. Рашель Сапир имела высшее юридическое образование, и после 1917 года, когда запрет на женскую адвокатуру был отменен, занялась юридической практикой.

В 1916 году Радбиль успешно проводит в Одесской судебной палате дело немца Мариуса Шора, что не проходит незамеченным столичным альманахом »Русская старина». Популярность молодого адвоката растет: в октябре 1917 года, будучи присяжным поверенным, гласный винницкой Думы Радбиль принимает участие в работе Учредительного съезда представителей Всероссийского Союза городов в Москве, а в ноябре того же года он подписывает в Виннице резолюцию по Третьему Универсалу. Украина идет семимильными шагами к обретению независимости, и Радбиля избирают депутатом Центральной Рады по еврейскому списку. Наряду с участием в деятельности украинского парламента, он много времени уделяет неотложным делам в Виннице: работает в юридической и театральной комиссиях местной Думы, организует выборы в Учредительное собрание и Совет еврейской общины города, курирует винницкий театр. Однако призванием его остается литература.

В августе 1918 годa Радбиль пишет замечательный стихотворный памфлет “Заседание Городской Думы”, a в 1919 году издательство “Логос” выпускает литературный “Альманах” с его “Думскими эскизами”, в которых автор со свойственными ему иронией и сарказмом дает оценку деятельности винницкой Думы и ее депутатов. Сатира Радбиля буквально пронизывает стрoки памфлета:

»Гласный Килъ, плотный социалист, счастливый обладатель румяныxъ щекь, хорошаго пищеварения и могучего голоса, состоялъ въ непримиромомъ спорe съ падежами и наклонениями коварной русской речи. По вышеуказанной причинe г. Киль предпочиталъ изъясняться въ Думe по-еврейски, послe чего на гласныхъ, ближе знавшихъ русский языкъ, возлагалась Думой ответственная задача заняться переводомъ мыслей Киля”.

Как только речь заходит о большевиках, тональность памфлета резко меняется: этих персонажей Радбиль не жаловал, считая мутной накипью на взбаламученном революционном море.

«Двенадцать низколобых, угреватых, прыщеватых апостолов царства социализма. Двенадцать рабочих и солдат, успевших нахвататься верхушек социалистического учения и исказить их в своем темном мозгу. Масса гласных большевистского списка пила чай, вкусно жевала хлеб, чихала, кашляла, утиралась управской скатертью, богатырски сморкалась, аплодировала своим и иронически пересмеивалась над буржуазными ораторами. Их фамилий никто не знал, и безвестно ушли они во тьму предания, как безвестно пришли из тьмы прошлого.”

За год до выхода »Думских Эскизов» в статье »Винницкая жизнь» Радбиль подвергает критике винницких парламентариев за бездеятельность и непрофессионализм: »Последнее время я сделал привычку: собираясь на заседание нашей городской Думы, я беру с собой книжку «Праздные мысли лентяя» К. Джерома… На заседания публика яв­ляется разодетая в пух и прах, как на спектакли. Эти люди спят до 12 часов, потом пьют кофе со сливками, обедают, после чего опять спят, и наконец, отправляются на заседание. Они сидят чинно и слушают речи целыми вечерами до первых петухов. Вы думаете, что их интересует то, что происходит на «заседа­ниях»? Все эти вопросы городского хозяйства? Школьные, финансовые, культурные, просвещения? Им зрелища нужны, бесплатные представления с речами, выступлениями, дебатами. Вот почему я совершенно серьёзно предлагаю установить сбор с «посетителей» заседаний в размере 50 копеек для устройства бесплатной читальной библиотеки на Иерусалимке и в Старом Городе».

Впрочем, автор снисходителен к слабостям своих героев, доброжелательность и мягкий юмор по отношению к ним проскальзывают в его статье »Поездка за границу»: »Винницкая городская Дума, узнавъ изъ газеть, что въ Палестине об­разуется еврейское царство, въ полномъ составе уехала въ Палестину.»

Статьи Рaдбиля публикуются в таких украинских изданиях, как “Свободный голос”, “Маяк”, “Слово Подолии”, не говоря уже о “Известиях Винницкой Городской Думы”, которые он редактирует. Радбиль читает лекции в местном отделении Культур-lиги, выступает на литературных вечерах и пишет сатирическую драму “Собачий налог». Пьеса эта разыгрывается в Винницком театре, после чего некоторые выражения из нее долгие годы бытуют в Виннице в виде поговорок.

Не оставляет он и адвокатской практики: когда большевистский вожак Максимович попадает в плен к петлюровцам и предстает перед судом, его юридическая защита поручается присяжным поверенным Израилю Слуцкому и Ефиму Радбилю. Максимовича, как организатора красного террора в Виннице, приговаривают к смертной казни, однако он получает помилования от председателя Директории Петлюры. В 1920 году заместителю председателя Винницкой Думы Радбилю предлагают пост товарища министра юстиции в правительстве УНР, но он не принимает предложения и остается в Виннице.

Когда в городе устанавливается советская власть, Радбиль делает все возможное для оказания помощи еврейским беженцам, пострадавшим во время погромов. Как представитель винницкого Евобщесткома он едет в Киев, где информирует президиум комитета о положении беженцев в Виннице и доставляет в родной город посылки Джойнта с продуктами и вещами для них.

Во время Кронштадтского мятежа Радбиль и еще пятнадцaть винницких »представителей интеллигенции» подвергаются аресту, и их держат в ЧК в качестве заложников. Неизбывный еврейский юмор спасал арестантов и в застенках, и они развлекались, издавая стенную газету ”Чрезвычай-смех”, немалое место в которой занимали стихи Радбиля. Заложникам грозил расстрел, но, к счастью, все обошлось. В двадцатые годы Радбиль становится членом Винницкой коллегии адвокатов и служит правозаступником Ревтрибунала и Нарсуда, а затем юрисконсультом Подольского губсовхоза. В 1925 году Ефим Вениаминович пишет воспоминания о событиях революции 1905 года Виннице, опубликованные под названием »Четыре дня в Октябре», а в 1926 году его избирают в Президиум всеукраинского ОЗЕТА.

Еще в бытность свою депутатом Центральной Рады, Радбиль знакомится в киевской Культур-Лиге с видным еврейским поэтом Давидом Гофштейном, дружба с которым продолжается долгие годы. Русский еврей, человек двух культур, остро ощущавший свою связь с еврейством, Радбиль обладал поэтическим дарованием и хотел донести до читателя образцы современной еврейской поэзии. В 1928 году он выпускает сборник »Из новых еврейских поэтов», где публикует переводы с идиш стихотворений Гофштейна, Маркиша, Гальперина и Квитко. В предисловии к сборнику Радбиль пишет: »Русская и русско-еврейская читающая публика, не зная еврейской поэзии в подлиннике и не имея перевода, не подозревает о ее существовании. Я не собираюсь восполнить пробел, но хочу положить лишь начало».

Тетрадь с авторизованными переводами стихов Гофштейна Рабиль сохранил и после ареста и гибели поэта; среди них есть и незабываемые строки »Ин винтер-фарнахтн аф русише фелдер» (»Зимними вечерами на русских полях»:

На русских полях, на просторах широких
В сумерки зимние как одиноко!
За мной позади еще небо бледнеет,
Там полосы скорбные гаснут и тлеют.
А мир впереди белоснежной пустыней
И где-то десяток избушек в долине…

По воспоминаниям старшей дочери, Ефим Вениаминович хорошо знал немецкий, французский, латынь, играл на скрипке, пел, сочинял стихи, эпиграммы, хорошо рисовал и был очень остроумным человеком. Он не только занимался переводами, но писал и сказки для детей и сам их иллюстрировал. Эти маленькие шедевры бережно хранятся в семейном архиве Радбиля.

Разумеется, как бывший поалей-ционист и депутат украинского парламента, самым нелицеприятным образом отзывавшийся о большевиках в печати времен Рады и Директории, Радбиль был для Советов попутчиком, то есть лицом подозрительным. Советская власть беспощадно расправлялась со всеми, кто не следовал линии партии. Бывшие гласные городской думы и друзья семьи один за другим покидают Винницу, уезжают в 1931 году и Радбили. Они обосновываются в Ленинграде, где находят работу юрисконсультов в строительстве. Довольно скоро Ефим Вениаминович ощущает на себе внимание правоохранительных органов, особенно в ходе компании по изъятию золота, так называемой »золотухи», когда шли повальные аресты всех, кого власти подозревали в хранении монет царской чеканки и иных ценностей. Радбиля арестовывали несколько раз, и лишь много лет спустя он рассказал жене и друзьям о перенесенных в застенках ГПУ издевательствах. Из двух трестов, где Ефим Вениаминович состоял консультантом, его уволили в 1937-ом. В личном деле Радбиля сохранилось заявление в Ленинградскую коллегию адвокатов, членом которой он состоял с1931 года, с просьбой назначить его на любую работу при каком-либо коллективе города Ленинграда, но отсутствует запись о том, получил ли он эту работу.

Через несколько месяцев после начала войны, Радбиль с женой и семилетней дочерью был эвакуирован в Ташкент. Там Ефиму Вениаминовичу удалось устроиться по специальности, благодаря чему семья не голодала, и в 1944 году они втроем вернулись в Ленинград. Во время кампании по борьбе с космополитизмом Радбилю припомнили его участие в партии еврейских социалистов и исключили из Ленинградской коллегии адвокатов и лишили работы. После этого Ефим Вениаминович тяжело заболел, последние годы жизни перебивался мелкими консультациями, тосковал по любимой профессии и болезненно переживал все, происходившее в те годы в стране.

Радбиль был заядлым пушкинистом и библиофилом; он имел прекрасную библиотеку и коллекцию раритетов. Самые ценные книги Рашели Леоновне пришлось продать, чтобы оплатить сиделку, которую они с дочерью сменяли у постели больного. Умирал Ефим Вениаминович в те дни, когда в Москве шел ХХ съезд КПСС, говорить не мог, но все воспринимал и понимал.

Гражданская панихида проходила на Моховой, в квартире Радбилей; большая комната заполнилась быстро, а люди все шли и шли. С траурной речью выступил адвокат Геннадий Зиновьевич Кайданов. К нему присоединились близкие друзья и коллеги Радбиля — Яков Семенович Киселев и Михаил Самойлович Иссерзон. “Для таких людей, как Радбиль, “адвокат” было не только обозначением профессии, но и, в первую очередь, душевным и нравственным складом характера; неистребимой, органической потребностью в справедливости, готовностью к борьбе за нее”, — говорил о своем учителе и друге Яков Семенович Киселев.

»Радбиль считался юристом с безукоризненной репутацией, и в жизни был гуманистом, глубоко сочувствующим страждущим и бедным людям,» — вспоминал его коллега по Культур-Лиге Самуил Ортенберг.

Имя Ефима Вениаминовича Радбиля, общественного и политического деятеля, публициста, адвоката и переводчика, встречается в недавно изданном в его родном городе сборнике » Украинская Революция (1917-1921) в именах: Винницкие страницы», но ни мемориальной доски в честь Радбиля, ни экспозиции, посвященной его жизни и деятельности, в Виннице до сих пор нет. Появятся ли?